Умышленно замолчал, сделав паузу и планируя смонтировать в дальнейшем эту часть. Показал два больших пальца вверх, а потом продолжил:

— Что ж, больше не буду отнимать ваше драгоценное время и перейду непосредственно к дегустации того десерта, приготовление которого было запечатлено чуть ранее.

Аккуратно взял пирожное и положил целиком в рот. Оно было маленьким, но безумно вкусным, если бы лично не видел, как Леська их готовила и насколько простые продукты смешивала, то решил бы, что это не воспроизвести обычному человеку, не имеющему профильного образования. Вслух описывал всё, что я ощущаю, параллельно задавая Лесе уточняющие вопросы и получая развёрнутые ответы.

Успел проглотить, почти не жуя, несколько штук разом, прежде чем вспомнил, что по плану мне уже пора как бы театральщиной заниматься, а не есть в три горла. На пятом кексе, лишь положив его в рот, схватился за горло, закашлялся, засипел и начал медленно заваливаться на пол, мельком наблюдая вытягивающееся лицо Сахаровой.

— Игнат, что с тобой? Господи! У тебя что, аллергия на орехи?! — воскликнула она, быстро кладя камеру на стол, и подскочила ко мне, прихватив с собой стакан воды. — Игнат?! На, попробуй выпить, я сейчас скорую вызову. Потерпи немного, мой хороший...

Одноклассница, присев рядом, попыталась свободной рукой перевернуть меня набок и напоить, при этом ища взглядом телефон. Решил, что долго мучить девушку не стоит, на эмоции я и так Леську уже вывел, поэтому быстро «пришёл в себя».

— Это было безумно вкусно, я чуть язык не проглотил.

Она даже не сразу среагировала на смену моего поведения, а когда поняла, что её разыграли, причём довольно жестоко, то быстро реагировать пришлось уже мне. Спасаясь от гнева Немезиды, я нашёл в нашем «съёмочном зале» сразу несколько плюсов. Во-первых, стол, вокруг которого мы и нарезали круги, не примыкал ни к одной из стен, а располагался ровно посредине, давая мне возможность свободного перемещения. Во-вторых, наличие дартса.

Когда Сахарова поняла, что догнать меня не может, а спустить пар ей просто жизненно необходимо, в ход пошло холодное оружие. Оказывается, Олеся умеет метать ножи, причём делает это профессионально.

Мишень, висевшая на стене рядом с входом, стойко приняла весь удар на себя. Она методично, не глядя на меня, «успокаивала нервы». Я проникся и понял, что больше так шутить не стоит, ибо это может быть чревато для особенно ценных частей моего тела. Когда же основной пар был спущен и волна бешенства у одноклассницы немного схлынула, вернее закончились метательные предметы, мы смогли-таки поговорить.

— Знаешь что, Игнат? — упёршись руками в стол и буравя тяжёлым, ничего хорошего не обещающим мне взглядом, спросила Леся.

— Что? — бесшабашно улыбнулся, прекрасно понимая, что это её ещё больше злит, но ничего поделать с собой не мог, войдя в раж, как в школе.

— В следующий раз я тебя сюда пущу только со справкой, — рявкнула Сахарова.

— От аллерголога?

— Нет, от психиатра или… — И, не договорив, провела ребром ладони по горлу. — Понял?

— Более чем, — перевёл глаза на истыканный ножами дартс, показывая, как сильно я впечатлён.

— Вот и хорошо. — Девушка вышла из кухни, оставив меня в гордом одиночестве.

Выждав несколько минут, повернулся лицом к одной из камер и, широко улыбаясь, продолжил вещать.

— Друзья, ну, вы поняли, да? Так что подписывайтесь на наш канал, чтобы быть в курсе новостей из первых рук, ставьте пальчик вверх, пишите весёлые комментарии. Обещаю, будет жарко…

И именно этот момент Олеся выбрала для возвращения назад.