Попыталась придать лицу беззаботное выражение лица, при это демонстративно игнорируя брюнетку, даже было потянулась, но тут вспомнила, что стою в одной пижаме. В клубнички. Это, конечно, мило, но никак не эротично... 

Блин. Я поспешила захлопнуть окно. Сосчитала до десяти, переживая минуту позора, и отправилась в душ. Быстро освежилась, переоделась, к слову, тоже в симпатичное платьице, и спустилась на первый этаж. В доме стояла тишина, бабушки Глеба нигде не было видно, да и он тоже не спешил мне навстречу. Видимо, с той девицей ему было интересней. В таком случае, на задний двор сама к нему не пойду, обойдется. Стало до жути обидно, аж в носу защипало, и сразу же полезли в голову подозрения подруг, и слова Маши, что девушки тут готовы на все... 

Неужели я ошиблась в Глебе? 

Я прошла в кухню, поставила чайник и, провалившись в свои безрадостные мысли, стала ждать, когда он закипит. 

— О, ты тут? А я искал тебя... 

Здрасьте, а мы вас не ждали... На пороге кухни появился Глеб, улыбаясь как ни в чем не бывало. Я неопределенно пожала плечами и отвернулась, «увлеченно» наблюдая за пузырьками воды сквозь прозрачный корпус чайника. 

— Воду кипятишь? Отлично, — Глеб положил тот самый сверток на стол и подошел ко мне, обнял, чмокнул в щеку. — Сейчас чайку как раз попьем. С пирогами Акулины. 

— Кто такая Акулина? — с прохладцей в голосе поинтересовалась я и высвободилась из его объятий. — И чем ее пирожки достойны внимания? 

— Ты ревнуешь, что ли? — Глеб усмехнулся. 

— Нет, что ты, — я сняла закипевший чайник, — с чего бы мне ревновать к какой-то симпатичной девушке, которая кокетничает с моим парнем и угощает его пирожками? Ерунда редкостная. 

— Да ну, — Глеб уже смеялся. — Акулина так со всеми общается, натура у нее такая. 

— И пирожками тоже всех угощает? — я со стуком поставила чайник на стол. — Чисто из-за своей натуры? 

— Пирожками она угощает только соседей, — Глеба, похоже, забавляла моя ревность. — А мы с ней самые близкие соседи, и знаем друг друга с детства. Ее бабушка когда-то дружила с моей... 

— А сейчас? 

— Сейчас Акулина сирота, круглая, — ответил Глеб уже без улыбки, а во взгляде я успела прочитать: «Почти как я...» 

— Она одна живет? — спросила я уже менее ревниво. 

— Да, у нее пасека есть... Знаешь, какой вкусный мед ее пчелы делают? В городе с руками отрывают.

— В городе? — заинтересовалась я. 

— Да, — Глеб стал сам разливать кипяток по чашкам. — Здесь многие так делают, живут за счет своих хозяйств. 

— То есть никаких предприятий в Больших Перевертышах нет? И работы у людей тоже нет? 

— Да где ж тут работу найти? — вздохнул Глеб. 

«Тем не менее коттеджи стоят ого-го-го какие, — мелькнула мысль, — да и на кабриолетах разъезжают, а не запорожцах».

— Есть пару фермеров, у некоторых свое большое хозяйство, вот и возят продукты в город...— продолжал между тем Глеб, — молоко там, мясо, овощи... 

— И в город не сбегают? — заметила я. — Вчера, когда шла, видела много молодежи. Это редкость для такого отдаленного поселка, тем более, когда работы нет. 

— Есть, конечно, кто уезжает в города, как я, например, — на этот раз Глеб улыбнулся как-то через силу. — Но в основном да, остаются в Больших Перевертышах. 

— Забавное название, кстати, — усмехнулась я. — Еле нашла на карте. А Малые Перевертыши есть? 

— Малые? — рассеянно переспросил Глеб. 

— Ну, если есть Большие Перевертыши, значит, есть и малые, — я продолжала улыбаться. — Откуда, кстати, такое название? С чем связано? 

— Понятия не имею, — Глеб энергично пожал плечами.