А сегодня хотелось…

Одной рукой удерживая тяжелый портфель с документами, свободной – Ольга открыла дверь. Тут же в уши ударил звон и лязг каких-то инструментов и чьи-то тихие голоса. Какого черта? – подумала женщина, откладывая в сторону портфель. А потом замерла, не зная, что ей делать. То ли в полицию звонить, то ли…

– Привет.

Ольга вскинула взгляд и удивленно уставилась на Гдальского.

– Оу… Здравствуй. А как… ты сюда попал?

– Так ведь трубы. Ты оставила заявку. Помнишь?

– Черт! – Ольга растерла виски. – Нет. Совсем забыла.

– Что-то ты не слишком радостна.

– Дерьмовый день. Голова раскалывается. Думала, в тишине побуду, а тут…

– Нам уйти?

– Нет уж! Заканчивайте.

Ольга стащила с ног узкие лодочки цвета фуксии. Небрежно бросила ключи от машины на полку и последовала прямиком в кухню.

– Ты так и не сказал, как сюда попал?

– Катя помогла. Взяла ключи у…

– Ника. Его Ник зовут – это факт, – разозлилась Ольга. Нет! Она все понимала, конечно. И даже где-то восторгалась тем, что в этом мире есть девочки, у которых такие папы. Но! Она своего сына тоже не на помойке нашла. И было бы отлично, если бы папа девочки это усвоил. В противном случае – папа девочки может катиться куда подальше. Она и точный адрес ему укажет, если это потребуется. Ольга была не из робкого десятка. Жизнь заставила её отрастить зубы и нарастить броню. Чего ни случится в ходе эволюции от простой девочки из провинции до успешной столичной матери-одиночки.

Кажется, Тихон понял, что перешел черту. Ему хватило совести даже смутиться.

– Да, прости. Никак не привыкну. Имя это странное…

– Нормальное. Николай. Сокращенно – Ник.

– Мы Николаев Колями звали.

– Времена меняются, – отрезала женщина.

– Хм… – вот и все, что ответил ей Гдальский. Ольга раздраженно осмотрелась. Дьявольские трубы! Сейчас бы под душ, и лечь. Ей для счастья много не надо. Но и тут все кувырком. Опостылевший костюм и то не снимешь. Да и Гдальский тоже в костюме… Странно это все. Ну, ладно, работяги пришли по вызову. А он какого черта приперся? Кажется, Тихон прочитал немой вопрос в глубине ее глаз. Усмехнулся.

– Я хотел убедиться, что здесь все будет отремонтировано по высшему разряду.

Ах, он хотел… Ольга пошарила в ящике в поисках аптечки, достала упаковку солпадеина и налила в стакан воды.

– И как? Убедился?

– Да. А еще я хотел извиниться за то, что случилось в субботу.

– Вам для этого понадобилось три дня?

– Вообще-то два, – усмехнулся Тихон. Ну, и чего он скалится? Ольга поднесла стакан к губам и, глядя ему в глаза, залпом выпила шипучку. Веки Гдальского как будто отяжелели. Ольга сглотнула. – Хреновый день?

– Мигрень, – напомнила женщина. Все! Больше никакого с ним флирта. Попросил прощения? Отлично. Мир. Дружба. Жвачка. Кажется, так говорят? Но никаких бабочек в животе, никаких поджавшихся на ногах пальцев и учащенного сердцебиения. Пусть не думает, что она тут же растает.

– Хм… Значит, звать тебя на ужин сегодня не стоит?

Ольга резко оглянулась. Ну, вот! А ведь она только настроилась включить заднюю. Даже успела убедить себя, что ей совсем не по душе его чуть кривоватая саркастическая улыбка и огромные грабарки вместо рук. А сейчас снова на них смотрела и таяла… таяла… таяла…

– Однозначно. Да и вообще, не думаю, что найду время для этого. До конца недели так точно.

Откуда только взялись силы не растечься перед ним лужицей в тот же момент? Ольга не знала. Может быть, она черпала их в своей злости. Конечно, непонятно, на что она рассчитывала, после того как ситуация с их детьми прояснится… Но точно не на то, что Гдальский пропадет на два дня и даже не извинится за сорванное по его вине свидание.