— Я понял, — сказал он. — Только одно объяснение может быть моей полной амнезии. Сейчас разберемся в этой загадке, Рамасха. Прошу тебя быть свидетелем. — И он позвал тихим, но таким невероятным голосом, каким поднимают горы с морского дна: — Ирдан, внук Ирдана, явись!

Через несколько тягучих мгновений, едва Яррен набрал воздух в грудь, чтобы повторить зов, раздался дребезжащий от страха шепот:

— Я з-з-десь, потомок. Тише, прошу тебя, ты едва не разнес мою душу на эфирные потоки.

— И надо было! Ты говорил, что отнял у меня лишь один миг воспоминаний. Ты лгал!

— Я… Так будет лучше для тебя.

— Я сам буду решать, что для меня лучше. Кто приказал тебе изъять у меня память о втором ученике Рагара?

Молчание.

— Ир-р-рдан, — прорычал Яррен. — Я клянусь при свидетеле, что сделаю все, чтобы лишить тебя посмертия!

— Не надо! Так решил совет Семи после гибели Рагара, что при первой же возможности взять с тебя именно такую плату.

— У любой идеи есть автор. Чья это была идея?

— Вейриэна Таррэ.

— Зачем? Как объяснили высшие свое решение?

— Нам не объясняют, — попытался увильнуть дух.

— Ирдан, я знаю протокол и знаю силу Рагара. Мало решения Семи, чтобы обойти волю моего учителя. Нужно согласие духов рода. А духи никогда не подчиняются вслепую. Итак? И подробнее, не заставляй меня прибегать к магии риэна.

Невидимка жалобно вздохнул.

— Таррэ сказал, чем слабее будут связи Рагара и его учеников, тем легче пройдет возрождение вейриэна. Для них куда важнее возвращение Седьмого в строй, чем память двух подростков. Прости, это так звучало. Он сказал, что для начала нужно разорвать духовную связь между учениками. Изъятие памяти друг о друге — это первый шаг. Но Лэйрин не может ходить тропами духов, да и не знает о твоем существовании, потому мы подкарауливали тебя. Единственный способ поймать тебя — это смертельная опасность для риэна, когда не требуется его согласие на помощь духов и переход через нашу тропу. Таррэ говорил, что если потребуется, то не грех и подстроить эту самую смертельную опасность.

— Сволочь! — выругался полукровка.

Рамасха дипломатично промолчал, но желваки на скулах принца выразительно играли.

— Я принял твой ответ, Ирдан, внук Ирдана, но он неполный, — заявил Яррен после задумчивой паузы. — Каким стал бы второй шаг?

— Но его же не было, — пролепетал дух. Но Яррен привстал и положил ладонь на бесполезный в беседе с невидимкой, но очень грозный кинжал, и дух не стал испытывать терпение родового мага. — Понял, понял, не надо демонстраций. Второй шаг — исключить возможность встречи учеников, чтобы духовная связь не дала о себе знать возникновением симпатии и дружбы.

— Какие же вы мерзавцы, — проскрипел зубами Яррен. — Теперь верни мне, что взял.

— А договор? Ты обещал мне заключить со мной договор, а Яррен фьер Ирдари всегда держит слово!

Кронпринц не выдержал, криво усмехнулся, с сочувствием глядя на полукровку:

— Как же плохо быть святее Белых гор, Яррен!

— И не говори, — кивнул горец. — Что ж, я подтверждаю при свидетеле, кронпринце Севера, сиятельном Игинире Алье Дитане вер Лартоэне наш договор, Ирдан, внук Ирдана. Ты возвращаешь мне изъятые воспоминания о моей жизни, а я назначаю тебя своим хранителем, обязуюсь призывать только тебя и расплачиваюсь за помощь строго оговоренной и согласованной ценой.

Дух дрожащим от возбуждения голосом спросил:

— А воплощение? Ты обещал мне помочь!

— Подтверждаю, — Яррен не стал вдаваться в подробности, но Рамасха не упустил шанса узнать тайну.

— Я не могу свидетельствовать то, о чем не знаю, — довольно сощурился принц.