- Ох, не могу я! - запричитала бабка, хватаясь за спину и делая мне концерт с умирающей лебедью. - Спина прихватила так, что сил теперь нет! Даже до порога своей комнаты не дойду!

- Ну, предположим, до порога комнаты ты доскакала резвым конем, не прибедняйся! - пресекла я попытку навешать лапши на уши себе любимой. - Но, черт с тобой! Не хочешь - не иди, сама все найду. Только скажи, где искать.

- Так недалеко все, - обрадовалась бабка, - колодец за домом, и там же сарай, где Ингеборга стоит!

- Ладно! - вздохнув мысленно, начала настраиваться на дойку. Триста лет такого уже не делала. Как бабка моя, покойница, в селе совсем захирела, так дядька всю скотину под нож и пустил, а на вырученные деньги в город съехал. Правда, ничего хорошего из этого не вышло. Пропал он с теми деньгами в неведомом направлении. Мать всегда думала, что прикопал кто-то ее непутёвого братца под каким-нибудь кустом. Может и так, поди теперь разберись.

- Нагрей пока воды... Кстати, а как тебя зовут, тетушка? - а то что я все бабка, да бабка, надо бы и имя узнать. Хотя бы для того, чтобы при посторонних не спалиться.

- Берта я, - пробурчала старуха.

- Вот и познакомились. Грей воду, Берта, я скоро молока принесу.

- Конечно, конечно! – как-то слишком радостно ответила "тётка". Может и правда давно не ела?

Судя по состоянию дома, очень даже может быть. Но мы, Лидия Ивановна, будем менять порядки вот прям сейчас, начиная с этого момента.

Я подхватила ведро, а также какую-то серую тряпку с кучи, отдаленно напоминающую кофту, завернулась в нее и бодренько покатилась на улицу под возмущенный окрик бабки. Ну а что она думала, что я собираюсь простудиться тут и помереть? Э нет, я можно сказать, только жить начинаю. И хоть сейчас у меня условия «не ахти», ребенок на подходе обратно же, но я молода, и у меня ещё столько всего впереди! От этой мысли стало легче, и даже предбанник не показался таким страшным, когда я пулей пролетала его.

Колодец и правда нашелся на территории. Низенький, почти заброшенный, рядом с которым стояло дырявое ведро на потрёпанной верёвке. Дааа, много тут воды не наберёшь. Половина расплескалась по дороге, пока я тянула ее наружу, но, чтобы помыть ведро для дойки, мне вполне хватило.

Справившись с инвентарем, я уверено направилась к единственному строению в округе, помимо нашего домишки. Сарай вполне себе оправдывал свое название и выглядел ещё более жалко, чем ферма. Покосившиеся жиденькие доски наверняка не могли укрыть от холода бедную скотину.

Я отворила хлипкую дверь и, оставив ее открытой, так как в помещении был полумрак, ступила в сарай. И сразу же вступила!! Прямо перед дверью, с четким расчетом чтобы посетитель ни в коем случае не прошел мимо, был оставлен "снаряд" предприимчивой козой. Твою ж дивизию...

Я смачно выругалась и потянулась было за пучком соломы, чтобы вытереть эту мерзость, как в самом дальнем углу, скрытом в абсолютном мраке, зажглось два красных фонаря. Увидев эту жуть, я взвизгнула от неожиданности и попятилась назад.

Оба фонаря, что на проверку оказались двумя глазами, тоже двинулись на встречу мне, и на освещенный участок постройки вышло чудовище. По-другому я это животное назвать не могу.

Ингеборга, а это именно она, я уверенна, была намного крупнее среднестатистической козы. Тело, размером с доброго сенбернара, с длинной белой шерстью носили крепкие ноги на раздвоенных копытах. Голову козы украшали ветвистые рога чуть ли не с метр высотой, а специфическая бородка и жуткие красные глазищи дополняли монструозный образ животинки. Но самым интересным было выражение морды местной кормилицы. Слишком умное для скотины, с лёгким превосходством и призрением ко всему миру и ко мне, в частности.