Только вот она вернулась, да что-то тоже не такая, как в сказке, эта молодость. В пузо толкнулись, давая понять, что житель или жительница проснулись. Ох, я и забыла, что такое беременность. Моему старшему Валерке уже тридцать девять лет! А тут такое чудо-чудное и диво-дивное.
- Откуда будешь, чужая?
Продолжила допытываться меня бабка. Хотя какая она мне бабка? Сама сказала, что ровесница.
- Ну, во-первых, меня Лидией зовут! - отрезала я старухе, сразу же ставя ее на место. - А во-вторых, с Земли я.
- Откуда? Не слышала я места такого.
- А как ваши места называются?
- Ну, знамо как, - пожала плечами женщина, - ферма наша в графских землях стоит. Графья-то Бречинские будут. Вот их сынок, молодой графёнок, племяшку мою, дуру несусветную, попользовал, да ко мне привез. С наказом принять! Вот она бесстыжая и понесла ублюдка графского!
Сплюнула на грязный пол бабка. Я недобро зыркнула на нее из-под бровей. Ведьма она, как есть, ведьма! Родная племянница все же, а такое отношение.
- А лет племяннице сколько?
- Да семнадцать уже исполнилось. Самый сок девка была! Да толку от того. Лучше б сгинула с родителями, чем вот так...
Эта фраза заставила меня насторожиться:
- А с родителями что?
- Брат мой, дурак горемычный, служил в графском поместье помощником эконома. Мать последние гроши считала, чтобы выучить его и выбиться в люди. Ну и что, я тебя спрашиваю, получилось? Нашел себе эту Ивку-вертихвостку, и она втянула шею его в петлю. Проворовался он так, чтобы женку свою задобрить мехами, да камушками драгоценными, что граф его повесил, а дочь с женою кинул в тюрьму. Ивка там и сгнила за два месяца, а тебя вот графский сын привез, да на меня сбросил. Тьфу ты, не тебя, а Мирку, племянницу мою еще и брюхатую. А я старая, сама еле свожу концы с концами. А тут мне еще и девку на шею вешают.
- Но-но, мамаша, - остановила я разошедшуюся тетку, - у ребенка горе, родителей убили, сама чуть не погибла, да еще и неизвестно с этим дитём, может снасильничал графский сынок, а Вы, вместо того, чтобы помочь сироте, гнобите на чем свет стоит.
- Я! - каркнула старая ведьма. - Да я тебя… Вон пошла отсюда приблудная!! Мало мне Мирки было, так теперь еще и ты мне тут командуешь. Мой дом, моя ферма, что хочу, то и делаю. Я здесь хозяйка!
- Да уж вижу, - сказала я, тяжело поднимаясь с кровати, - захозяйничались так, что ничего скоро не останется!
- А ты сама попробуй, сама… Коли помощи нет ни капельки! Муж мой помер лет двадцать назад, да еще и девку мне на шею повесили. С отродьем!
- Может и попробую! Но только не сегодня!
Сил маловато, да и осмотреться не мешало бы, пенаты новые оценить и поесть чего-нибудь.
- А где у вас тут кормятся, мамаша? - спросила старуху.
Тетка несчастной Миры аж всплеснула руками от моей наглости.
- Ах ты крохоборка, кормить тебя я не буду! Ты мне никто, ясно! Так что не обязана!
Таак, бунт на корабле, значит? Такое пресекать лучше сразу же, а то потом кататься на шее будет и ножками погонять. Я грозно сдвинула брови и подошла к бабке, стараясь нависать над ней как можно более мрачно.
- Значит, слушай сюда, мамаша, — тон я сделала немного рычащим, как у Толика Магнитолы. Был у нас в 90-е на рынке такой бандит, ныне покойный, здоровенный бритоголовый бугай. Ему даже бить никого не приходилось, только подходил и своим мрачным тоном как рявкнет, и все сразу отдаешь - Толику деньги, Богу душу. Так вот о материальных ценностях...
- Я здесь теперь живу вместо твоей племянницы, и посмей только пикнуть обратное, так я скажу, что тетка моя от старости совсем поехала, и сдам тебя в богадельню, поняла?