— Спасибо! — произнесла она, заставляя себя улыбнуться, мельком отметив свою и его излишнюю скованность.

«Неужели мой ответ так важен для него? О боже! Это просто катастрофа! — внутренне содрогнулась она. — Мне так не хочется делать ему больно…».

— Проходи, Кирилл! — попыталась она оттянуть неизбежное. — Завтрак готов. Я «Цезарь» с креветками сделала и оладушек «волшебных» нажарила.

И она выставила всё названное на стол.

— К оладушкам есть сметана, джемы — апельсиновый и клубничный. Кажется, где-то был ещё и ежевичный… Нужно в холодильнике поискать. Там, кстати, ещё и другая еда есть, более существенная. Вера наготовила. Будешь?

Кирилл отрицательно покачал головой, но с места так и не сдвинулся, остался стоять с бесстрастным, каменным лицом. Алина молча налила ему и себе кофе и, поставив чашки на стол, устроилась напротив стула-кресла, которое он облюбовал для себя с первого дня нахождения в её квартире. Видя, что Кирилл по-прежнему стоит в дверях, она нахмурилась, осуждающе покачала головой и снова, но уже жестом, пригласила его завтракать.

Он наконец сел и вызывающе развалился в кресле.

— Приятного аппетита, — сказала она и, уже украдкой взглянув на Кирилла, вздохнула.

«Ну что ж он так себя ведёт! Один вызов за другим!»

— И тебе приятного аппетита, Алина! — сказал Кирилл, но так ни к чему и не притронулся, а только продолжил рассматривать её.

Алина, ковырнув пару раз вилкой в салате, не выдержала.

— Послушай, Кир! Ну что такое? У меня, когда смотрю на тебя, аппетит пропадает.

Кирилл спокойно пожал плечами и, всё так же молча, приняв приличную позу и взяв вилку, нехотя принялся за салат.

— Кир! Так не пойдет!

И она, протянув к нему руку, накрыла его ладонь своей.

Кирилл вздрогнул, поднял на неё глаза, в которых явно читался тоскливый взгляд бездомной собаки. Её сердце дрогнуло.

«Всё же так нельзя! Лучше сказать сразу, чтобы он так не мучился… И наконец поставить во всём этом точку. Хватит играть его чувствами! Он достаточно наказан», — решила Алина.

И, вздохнув, начала.

— Кирилл! — мягко произнесла она, тут же почувствовав, как напряглась его рука. — Я знаю, что ты ждёшь от меня ответа… — И чуть помолчав, продолжила: — Ты как здравомыслящий и разумный человек уже догадываешься, каков он будет…

— Наверное, — спокойно, абсолютно без эмоций произнёс он. — Хотя, как ты понимаешь, я готов к любому исходу нашего разговора.

Дальше Алина медлить не стала:

— То, что я сейчас скажу, ты должен понять и принять правильно, не выхватывая из контекста только сам мой ответ, потому что сам по себе он ничего не значит.

Кирилл, положив вилку рядом тарелкой, накрыл своей рукой Алинину, так и лежащую на другой его руке и, посмотрев ей прямо в глаза, немного насмешливо сказал:

— Я слушаю тебя.

Его насмешку Алина проглотила и, вздохнув, начала:

— Кирилл! Ты должен понимать всю серьёзность и ответственность того, что сейчас происходит. Я вдова. Сегодня ровно три недели, как не стало моего мужа — твоего друга.

Кирилл в удивлении приподнял бровь.

— Ты считаешь, мне об этом нужно напоминать? — с явным возмущением и непониманием уточнил он.

Алина отрицательно покачала головой.

— Конечно нет! Да и дело совсем не в этом. Не ёрничай! Сегодня утром я ещё раз перечитала Серёжкино письмо ко мне. Я тебе говорила, что в нём он очень просил за тебя, за то, чтобы я простила тебя и дала тебе шанс…

Она замолчала, оттого что явно почувствовала его волнение, которое тут же, как заразная болезнь, передалось и ей. Их руки в одно мгновенье стали влажными.

— А меня есть за что прощать? — нахмурился он.