И похуй тогда, спит она с Артуром или нет. Да вообще с кем спит, похуй.

Осталась мелочь — подписать заявление по собственному желанию, и пусть идет на все четыре стороны. Но это невозможно по одной единственной причине, объяснить природу которой я не в состоянии.

Я не могу ее отпустить. Точка.

Почему, не знаю. Если бы я ебанулся окончательно, сказал бы, что тогда она навсегда исчезнет их моей жизни. И как это представлю, все нутро наизнанку выворачивает.

Хорошо, Ангелина этого не осознает. Будь на ее месте другая, уже давно бы меня затащила в постель и использовала как лошару. Но Ангелине не нужны деньги, ей надо по любви.

В письме она писала, что устала быть со мной за деньги и что любит Артура. Это как раз на нее похоже — сначала поддаться на уговоры матери, а потом понять, что ее от меня тошнит.

Но. Еще раз. С таким лицом не лгут. А главное, у Ангелины нет ни малейшей причины это делать.

Конечно, я спиздел, что выложу видео в сеть. Я далек от того, чтобы писать с себя иконы, но даже у такого гондона, как я, есть какие-то принципы. И какие-то берега.

Только мнение Ангелины обо мне походу давно пробило не просто дно. Днище. Потому пусть считает, что я на такое способен.

Приезжаю в ресторан, прохожу в вип-зал. Домой ехать не хочется, там Рита начнет ебать мозги. А я хочу подумать.

Заказываю ужин и прошу принести кофе. Официант уходит, а я снова прокручиваю в голове все, сказанное Ангелиной.

У меня есть сто аргументов, почему это не может быть правдой. Но нет ни одного объяснения, зачем это нужно Ангелине. Поэтому я сижу в ресторане, пью кофе и думаю.

Есть такое доказательство — от противного. Чтобы что-то доказать, нужно допустить, что утверждение ложно. И дальше по цепочке выйти на то, что утверждение все-таки верное.

Вот и я так попробую. Для начала допущу, что все, сказанное Ангелиной, правда.

С силой ставлю чашку с кофе на блюдце, и по нему идет трещина. Блядь, я же тут все разнесу к ебеням только от одних допущений. Потому что все это слишком.

Подмешанный наркотик, моя мама во главе заговора. Переписка с наших телефонов пока мы с ней оба в отключке. Я на операции, она в ночном клубе, накачанная препаратами.

Представляю, как моя мама строчит сообщения с моего телефона, и снова хочется уебать кого-то с ноги. Или забухать. Но нельзя, я за рулем.

Конечно, все это полная хуйня. Мать ни за что бы не стала участвовать в подобном спектакле.

Но больше всего меня клинит, когда представляю, как Ангелина пробивалась ко мне сквозь кордон охраны на моей свадьбе. Это отдельный треш.

Она сказала правду, работников кухни никто бы не пустил к гостям. Но сцена, как Ангелину выталкивают из ресторана и под руки волокут к воротам, вымораживает.

Пусть лучше это окажется неправдой. Пусть я в своем доказательстве от противного приду к тому что все, сказанное Ангелиной, полный пиздеж. Плод больного воображения. Потому что на здоровую голову такое придумать нереально.

Значит надо провести небольшое расследование. Короткое и содержательное.

Я мог бы поручить это своей службе безопасности, но слишком много личного здесь намешано. И больше всего триггерит, что видео с голой Ангелиной увидит еще кто-то кроме меня. Лучше я сам.

Не так это и сложно. Надо всего лишь выяснить, кто еще был на той вечеринке в ночном клубе. Встретиться с каждым и спросить, что там все-таки было.

Три года назад я не стал этого делать. Мне было достаточно слов матери. Мне и сейчас их достаточно. Ритка тоже там была, и я бы не стал ей верить, начни она сама говорить. Но Марго так неохотно отвечала на мои вопросы, что я убедился — даже для нее это слишком. И поверил.