Он идет вроде рядом, но немного впереди. На полкорпуса. И мне прекрасно видны широкие плечи, обтянутые простой светлой футболкой, и отлично прорисованные мышцы спины, которые облепливает быстро намокающая ткань, и крепкая задница в темных ливайсах. И да, куда же без каски и ботинок с металлическими носами.

– Ты же промокнешь. Как ты без куртки?

– Ерунда, не переживай за меня. Сейчас меня греки напоят своим зверским кофейком, а я еще внаглую попрошу плеснуть туда Метаксы. Я кэпа давно знаю, не первый год сюда заходит, – он задирает голову и подставляет лицо дождю. И я снова зависаю. Прямой нос, щетина на слегка впалых щеках, и стекающие по ним дождевые капли хочется… слизнуть. Поймав себя на этой неприличной мысли, я спохватываюсь и зачем-то говорю:

– А я сегодня первый день.

– Оно и видно. В “ФастПойнте”, – даже не спрашивает, а утверждает он.

– А ты как догадался? – искренне удивляюсь я.

– Ты тащишь контейнеры для проб явно на мазутчик, потому что для сырой нефти так много не надо. Мазутчик у причала стоит всего один. И по нашей утренней сводке сюрвейер на нем “ФастПойнт”. Бинго.

Я киваю. Действительно, все логично. Для того, кто во всем этом варится давно.

– И потом, только засранец Стив, дай бог ему здоровья, отправит в такую погоду девушку на причал с пустыми контейнерами для проб.

– Ты его тоже знаешь? Хотя ты тут наверняка всех знаешь. И почему засранец? Мне он показался нормальным.

Серьезно, я не вру. Мне мой босс показался не только нормальным, а еще искренним и честным. И даже грубость его меня не смущает. Лично я предпочту грубоватого, но честного засранца, чем вежливого, но подлого негодяя.

Парень пожимает плечами.

– Он-то нормальный. Когда его узнаешь получше. Но первые пару недель будет тебя испытывать на прочность. Он всех испытывает. Но мне казалось, что с девушками мог бы быть и помягче. Мы пришли, кстати.

Он подходит к трапу ошвартованного судна и, приложив два пальца ко рту, громко свистит, а выглянувшему матросу повелительно кричит на английском:

– Эй, чувак, позови сюрвейера, пусть пустые пробники заберет.

– Оки-доки, шеф, – отвечает матрос и скрывается из вида.

А я снова тайком рассматриваю случайного попутчика, который вот так вот взял и снял с себя теплую куртку, чтобы укрыть ею от непогоды совершенно незнакомого человека. Ладно. Не просто человека, а симпатичную девушку – я не то чтобы нескромная, потому красавицей себя и не называю, но уж симпатичная и фигуристая это точно. Но все равно. Мог ведь просто пройти мимо. Или помочь, но куртку не отдавать. Сам-то теперь стоит под дождем в одной футболке. Стоит и немного устало улыбается.

– Извини, сегодня из меня так себе собеседник.

– Да мы и не на светском рауте, – отвечаю я, а самой почему-то очень хочется, чтобы пресловутого Хиппи, в помощь которому меня отрядили, не нашли как можно дольше. Потому что мне уютно рядом с этим парнем. Даже под дождем. И даже просто молчать.

Хм, странно. Внезапно.

– Хай, Дэн! Стив вроде говорил, что отправил ко мне новенькую, – раздается жизнерадостный голос с верхней площадки трапа.

– Привет, Хиппи. Он и отправил. Изверг. Под дождем, с сорока контейнерами. Спускайся, забирай, у нее по-любому нет пропуска на загрансуда. А мне некогда тащить их к тебе, у меня тридцать коносаментов* на подписание.

– Ага, иду. – Упомянутый Хиппи – блин, им реально всем выдают одинаковые ботинки и каски? – грохочет по металлическому трапу.

Похоже, парень-океан сейчас уйдет, а я побреду обратно под дождем. И буду до конца рабочего дня сидеть в мокром. Эх.