Да только не о чем мне с ним разговаривать. И незачем видеться. Потому что я элементарно боюсь не найти нужных слов и сил сопротивляться его взгляду и аромату. Мне нужно еще немного времени, чтобы справиться с собственными желаниями и вытащить себя за шкирку из вязкой трясины эмоций на твердую почву холодного разума. И, похоже, без посторонней помощи мне не обойтись.

– Хрен с ним, с этим Уиланом. Поеду завтра и заставлю его подписать, – сдаюсь я под шефским давлением. В конце концов, наша зарплата действительно зависит от этой чертовой “высочайшей” закорючки. – Даже если придется сесть на него верхом, как на строптивого бычка.

– Вот это моя девочка, – расцветает улыбкой шеф, который все понял правильно, без пошлого контекста. – Что-то у меня совсем мозги набекрень. Не хочешь по пивку?

– По пивку не хочу. Я жрать хочу. Я не помню, когда я нормально ела в последний раз.

– Ну тогда пойдем, я тебя накормлю, ненасытная обжора. А сам по пивку.

Мы приходим в один из облюбованных нами еще со времен предыдущей работы ресторанчиков: маленький, уютный, с не самым большим выбором блюд, за каждое из которых можно продать… ну, не душу, но что-то не менее ценное, настолько они офигенские. А еще мы любим его за то, что скромное помещение поделено на три отдельные зоны, каждая из которых выдержана в стиле одной из стран: Англия, Франция и Италия. Мы со Стивом предпочитаем английский зал. Во-первых, из него открывается прекрасный вид на порт, а во-вторых, из него есть выход на небольшую открытую веранду для сотрудников, куда нас, как постоянных (и очень щедрых при этом) клиентов, выпускают в любую погоду на перекур.

– Джин, я серьезно. Надо подумать, как перераспределить твои нынешние обязанности, чтобы ты могла взять на себя контроль над выставлением счетов.

– Блин, Стив, я всего-навсего учитель английского и испанского языков. Ну какой из меня контролер?

– А я всего-навсего моряк, бывший старпом и бывший сюрвейер. Какой из меня руководитель проекта?

– Мне не хватит знаний на эту позицию.

– Это мне решать, хватит у тебя мозгов на эту позицию или нет. И это будет моя ответственность в случае твоего крупного косяка.

– Вот за это я тоже переживаю. Я не хочу подставить тебя.

– Не подставляй. Просто делай хорошо свою работу.

– Мне надо учиться.

– Кто тебе мешает?

– На это нужны деньги и время. А ты сам видишь, что я живу на работе.

– По вашему законодательству студентам положен отпуск на время сессии, разве не так?

– По нашему законодательству я имею полное право в шесть вечера встать и уйти, разве не так?

– Тогда тебя никто не накормит этим чудесным ростбифом. Черт, м-м-м, он восхитительный, – Стив закатывает глаза, пережевывая кусочек сочащегося кровью мяса.

– Я подумаю над твоими словами. Я про учебу. Но не прямо сейчас. В середине года меня все равно никто не возьмет.

– Ага. Подумай. По поводу денег на учебу… решаемо. В крайнем случае выдадим тебе беспроцентную ссуду на обучение. Черт! Джин, прости, это точно не я. Честное слово!

– Что именно? – выпучиваю я глаза на шефа, скорчившего виноватую рожу.

Он молча кивает на окно, и я оборачиваюсь.

Ну, блин! Нигде покоя от него нет.

Ко входу в ресторанчик решительно шагает Шон Уилан со страдальческим выражением на лице, а на его локте болтается какая-то блондинистая девица, что без поддержки мужчины наверняка не сможет ступить и шагу на высоченных ходулях, больше подходящих для стрипа на пилоне, чем прогулки по тротуару.

15. Глава 14

Насколько я любила и продолжаю любить неформальные посиделки со своим шефом и коллегами, настолько же меня напрягает необходимость участия в официальных ужинах и мероприятиях, устраиваемых клиентами либо для клиентов. Первое – для куража и “до души”. Второе – тяжкая повинность улыбаться тем, кого хочется послать на хрен, и тщательно подбирать слова в любой дискуссии с людьми, свято уверенными в том, что лишь изрекаемое их устами является истиной в последней инстанции.