– Надюш, тебе Сергей звонит, – мама неуверенно перешагнула порог. – Будешь разговаривать?

Я взяла телефон, успев подумать, что разговаривать я не хочу, но и молчать не могу.

– Але, – безнадежно ответила я.

– Привет, Надя, это Сергей.

– Привет, Сережа.

– А что у тебя с голосом?

– Ничего.

– Я тебя не отвлекаю?

– Совсем нет.

– Я хотел извиниться. Глупо себя вел вчера.

– Не помню такого.

– И шутил так по-дурацки. И жвачка… какой нормальный мужчина…

– Все нормально.

– Ты наверно больше никогда не…

– Нет, можно еще куда-нибудь сходить.

– Надюш, ну, зачем тебе такой дурак? Разве он… он…

– Про кого ты говоришь? – испугалась я. Неужели Сергей знает про Степу? Знает, что я ему не нужна…

– Про… – Туман замолчал, потом обреченно сказал: – Про себя.

– Мне было весело. Ты, конечно, странно разговаривал. Иногда и впрямь по-дурацки, но…

– Правда? – обрадовался Туман. – То есть…

– Все было хорошо. Мне понравилось, а сейчас…

– Понял, тебе некогда, – скороговоркой произнес Туман. – Спишемся.

– Спишемся, – вздохнула я и передала телефон маме.

– Тебе он не нужен?

– Мне никто не нужен.

– Телефон тебе не нужен? – медленно проговорила мама.

– Нет.

– Такой приятный голос у этого парня, да?

– Голос? Не обратила внимания.

– Ладно, ухожу. Зови, если что.

Конечно, я не стала ее звать. Хотя до самой ночи было предостаточно моментов, когда мне казалось, что я вот-вот сорвусь. Или взорвусь. Раньше я ни разу не испытывала такого странного ощущения, как в этот день. Я лежала в постели, не в силах пошевелиться, но в то же время мне казалось, что я мечусь по комнате, опрокидывая вещи. Бью кулаками в стену, истошно кричу, срывая голос. Но так же ясно ощущала тяжесть и неповоротливость тела, бессилие, неспособность ни на малейшее движение. Я словно раздвоилась. Или перестала быть человеком. Превратилась в ярость и слабость. Даже сейчас, думая об этом, я чувствую, что… Хотя нет. Я больше ничего не чувствую.

Родители стерли победные улыбки с лиц, едва я показалась им на глаза. Наверняка радуются тому, что между мной и Степой все кончено. Они ничего не сказали, просто обняли меня, а потом приготовили сладкий чай и бутерброды. Мама принялась расставлять безделушки на полке, папа стал разгадывать кроссворд. Я попыталась завязать светскую беседу, родители одушевленно ее подхватили и следующие полчаса были самыми спокойными в моей жизни. Горячий чай, веселые голоса родителей, солнечные зайчики на зеленых обоях.

Потом пришла Лиля. У нее был настолько злой вид, что я сама немного разозлилась. За компанию. Кузина уволокла меня в комнату, заперла дверь на замок и яростно зашептала:

– Эта гадина просто с ума свихнулась. Клянусь, я не знаю, что с ней сделаю!

Оказывается, после осторожных вопросов Лили и уклончивых ответов Вадика, перед Лилей возникла более-менее понятная картина того, как Вадик постепенно превращался в дурачка.

По версии Лили родная сестра Вадика решила испортить ему жизнь и мозги. Двуличная родственница уверяла Вадика, что его загнали под каблук, что Лиля вообразила себя хозяйкой, а Вадика держит только для удовлетворения своих причуд. Вадик должен взбунтоваться, встать на дыбы, взреветь, показать, что именно он – истинный лидер. Ему не следует выполнять прихоти жены, кстати, гражданской. Он мужчина. Значит, имеет законное права требовать подчинения, уважения и предельного внимания со стороны Лили.

– И он поверил! Представляешь! Поверил, что я его использую! Что я не считаюсь с его мнением!

Лиля возмущалась справедливо. Хотя она и умела устраивать дела так, как ей было необходимо, интересы Вадика всегда учитывались. Даже больше. Чего бы Лиле ни взбрело в голову, какая бы безумная не появилась цель, Вадик должен был остаться доволен. Перекрасить машину? Только в любимый цвет Вадика. Купить вместо телевизора духи? Только «парные». Вадик хотел, но не решался. А телевизор заменит ТВ-тюнер, Вадик опять же любит «фаршировать» компьютер.