– Натаха, дорогая, пока Нинка у мамы, я тебе кое-что расскажу… Ты не нервничай. Но надо принимать решение.

Валя рассказала всё: от встречи Нины на этаже до приезда в больницу.

Наташа сидела ни живая, ни мёртвая. Страх за сестру, ненависть к Илье, раскрытие основных мотивов его интереса к семье добило Наташу. Схватившись ладонью за рот, она пулей полетела в туалет. Наташа вернулась мокрая и холодная, зубы стучали, создавалось впечатление, что девушка окуналась в умывальник с головой, а может, так оно и было. Валя не могла промолчать ни про Нину, которая по глупости чуть не убила мать, а может быть, и сама бы лишилась жизни от интоксикации организма, ни про сволочной план, который подонок выносил как родное дитя.

Наташа рассказала подруге, что Илья стал вести себя чересчур нервно, намекал на свадьбу, против которой девушка в принципе ничего не имела, но был один нюанс. Илья поставил условие, что после свадьбы он и Наташа переселятся в двушку (с его пропиской, разумеется), а Татьяна Сергеевна и Нина пойдут жить в однушку Ильи. Для Наташи это было странным условием, она искренне не понимала и пыталась убедить любимого. Ей льстило, что он хочет улучшить их жилищные условия, единственное, что смущало, это улучшение за счёт её семьи. Наташа убеждала, что можно взять кредит и спокойно поменять его квартирку на двушку, а то и трешку. Услышав это, Илья взбесился, он долго орал на невесту и первый раз назвал дурой. Наташа рыдала, сидя на тахте, на которой позже чуть не отравилась родная сестра. Звонок в дверь заставил её прийти в себя, сквозь закрытую дверь в единственную комнату Наташа поняла, что хозяйка квартиры пришла требовать долг и грозилась выселением с милицией. Странно, но Илья обещал вернуть долг аккурат после даты свадьбы.

Это было последнее свидание будущих молодожёнов. Наташенька была взрослая, работающая девушка, она молча обулась, оделась и прикрыла за собой дверь. Илья её, понятное дело, не останавливал. Ей было горько, мерзко, противно. Наташа шла к метро интуитивно, не разбирая дороги. Она не плакала, а лишь до крови кусала губы и часто-часто моргала сухими глазами. Ей действительно было обидно не за вонючий клоповник с вечно обгаженным унитазом, который она честно заливала всем, чем только можно, но его надо было только сжечь. Ни за деньги, которые он у неё занимал, а она гасила долг зарплатой и кредитной карточкой. Ни за странных знакомых и вечные тайны в СМС и телефонных разговорах. Ей было обидно, потому что он ей по-настоящему нравился. В нём была изюминка, он мог быть смешным, мужественным, нежным и очень представительным. Он умел пускать пыль в глаза, а Наташа доверилась и не разглядела главного за всей этой бурей в стакане воды – фальши от начала и до конца.

Поведав Вале свою горькую правду, она закрыла лицо руками.

– Наташ, прости меня, пожалуйста… – Нина вышла из маминой палаты и обняла сестру.

Девочки сидели обнявшись и плакали. Две сестры, две родные кровинки, два самых близких человека чуть не потеряли друг друга.

Валя деликатно отошла в сторонку и посмотрела на дисплей, 1 пропущенный, «Вадим».

– Нат, Вадим мне звонил. Ты не против, он завтра проведает Татьяну Сергеевну?

– Валь, конечно! Спасибо. Я тоже перед ним виновата, объяснюсь. Надеюсь, мы останемся друзьями.

– Девочки, а как же тайник? Илья мне велел завтра с утра всё принести на станцию метро… – Нина произнесла фразу и замолчала, ей было стыдно, но теперь и вовеки веков она говорила только правду, слишком страшный урок стал результатом её вранья.