— Сказал, что местные жители хотят с нами познакомиться. Решили устроить вечеринку с вином, шашлыками и танцами. Они вроде дружно живут, молодцы, — Марк налил в кофе сливки и положил две ложки сахара. — Кроме нас будут и другие гости — кое-кто из ближайших соседей. Ты ведь не против? Я думаю, ты со многими знакома, ты же выросла в этом городе.

— Я была необщительным ребёнком, — призналась я. — Мы с бабушкой жили на окраине леса, там только болота, комары-мутанты и дикие животные. Никаких соседей и танцев. Я ни с кем не дружила.

— Ты и сейчас бука, моя сладкая, — с улыбкой ответил Марк, который любил потусить в приятной компании. — Настоящая дикарка. Но если мы собираемся провести тут некоторое время, нам стоит познакомиться с ближайшим окружением. Хотя бы из вежливости. А если повезёт, ты сможешь завести подруг. Не хочу, чтобы ты скучала в одиночестве, пока я на работе. Так что готовь самое красивое платье, будем сегодня танцевать!

Я лишь вздохнула. Если бы я могла завести подруг, я бы сделала это давным-давно. Но женщины меня на дух не выносили — потому что я нравилась их мужчинам. Настолько сильно нравилась, что в моём присутствии у них трещали ширинки.

Это и было моим единственным достоинством, на которое расщедрилась природа.

***

Марк уехал на работу.

Его офис располагался в Питере — около часа езды по скоростному шоссе. Раньше мы жили недалеко от офиса, но когда бабушка заболела, временно перебрались в Мухобор. Марк не возражал против переезда, он тепло относился к бабе Ане.

Мы устроили её в одноместной палате в новой Мухоборской больнице, а себе купили коттедж — так было удобнее, чем тесниться в старом домике у леса или каждый день ездить в больницу из Петербурга. Врачи не советовали перевозить бабушку и со дня на день ожидали улучшения. Все жизненные показатели были в норме, просто она… как будто крепко заснула. Никто не мог её разбудить. Пожилой главврач, знавший бабушку всю жизнь, затруднялся с диагнозом, но был настроен позитивно и убеждал нас, что скоро она очнётся. Я верила в оптимистичный прогноз от всей души. Других родственников, кроме бабушки Ани, у меня не было.

Правда, мама когда-то была, но я её почти не помнила. Она пропала в мой третий день рождения, двадцать пять лет назад. То ли сбежала в город к очередному любовнику, то ли заблудилась в лесу. Я редко о ней вспоминала. Если женщина бросает маленького ребёнка, она не заслуживает добрых воспоминаний.

Открыв шкаф, я задумчиво уставилась на платья. Марк посоветовал выбрать самое красивое. В его понимании это означало самое соблазнительное. Ну что ж, если мне предстоит войти в круг моих школьных недоброжелателей, я должна выглядеть на миллион долларов. Чтобы все с первого взгляда поняли, насколько успешно сложилась моя судьба, чтобы ни у кого и мысли не возникло обидеть меня или оскорбить.

Я выбрала короткое платье, расшитое золотыми пайетками. Я выглядела в нём вызывающе, но Марку это нравилось. Он был из тех мужей, которые с гордостью демонстрируют свою жену всему миру, даже если у неё кривые ноги и характерный нос. Впрочем, Марк не считал это недостатками. Наоборот, ему всё нравилось, он оценивал мою внешность очень высоко. Возможно, его мужское самолюбие щекотали похотливые взгляды других самцов, направленные на меня. Возможно, сама ситуация распускания павлиньих хвостов его развлекала.

Он знал, что я никогда ему не изменю.

К платью я подобрала босоножки на высоком каблуке. Несмотря на конец сентября, погода стояла тёплая, можно в последний раз надеть открытые босоножки. Вряд ли мы отойдём дальше веранды или беседки с грилем.