– Я понял, – тихо смеется он и возвращается на свое место. – Обращайтесь, если что, – подмигивает и обаятельно улыбается. Какие у него ямочки…

– Воронцов! – мгновенно прихожу в себя и вдруг понимаю, что голова-то больше не болит. Таблетки или его волшебные руки, но факт остается фактом. Мигрень отступила, но надолго ли?

– Спасибо было бы достаточно. – И снова эта провокационная ухмылка, от которой внутри что-то непривычно дрожит.

Гад какой! Вскакиваю на ноги. Против воли щеки вспыхивают, а дыхание уже давно сбилось. Нравится меня компрометировать? Оглядываюсь и смотрю по сторонам. Надеюсь, никто не видел. Забираю телефон и демонстративно ухожу. Хочется верить, Игорю хватит совести не ходить за мной.

Добираюсь до своего кабинета так быстро, как будто за мной гонятся. Закрываю дверь и приваливаюсь к ней спиной. Щеки все еще горят, а сердце никак не найдет себе места в грудной клетке. Какие же у него искусные пальцы… Невольно представляю, как они скользят по моему телу, и вздрагиваю, ощутив волну кипятка, устремившуюся в низ живота.

Этого еще не хватало! Закусываю губу и быстро собираюсь. Мне просто нужно расслабиться. Сегодня отличный вечер для этого. Вино, ванна, релакс.

Поднимаюсь к себе в квартиру и открываю дверь.

– Мя-яу, – обиженно встречает меня кот.

– Моцарт, иди сюда, – маню к себе, но он, задрав морду, проходит мимо, демонстрируя степень своей обиды. Вот же сволочь, а не кот!

Совсем недавно здесь жили две девочки, но сейчас они съехали, и кот опять остался один. Скучает.

Разуваюсь, вешаю пальто на плечики и иду мириться с хозяином квартиры. Ловлю эту огромную белоснежную морду и затискиваю.

– Не дуйся, – глажу по шее. – Я постараюсь приходить чаще.

Моцарт делает одолжение и начинает мурчать, как трактор.

Улыбаюсь и целую его между ушей. Я захотела завести мейн-куна. А у мужа оказалась аллергия на кошек. Отдавать своего зверя я отказалась наотрез, поэтому Моцарту пришлось переехать в отдельное жилье. Блажь? Возможно. Но зато у меня есть место, куда я могу прийти и побыть одна. Своеобразный глоток свободы.

Усмехаюсь своим мыслям и наливаю ванну с пеной. Мою фрукты, открываю вино и плескаю себе в бокал. Пока льется вода, допиваю один и наливаю второй. В голове становится легко и приятно.

Отношу все в ванную и включаю приятную музыку. Скидываю одежду и погружаюсь в теплую воду, не сдерживая стон наслаждения. Отпиваю еще один глоток вина и прикрываю глаза. Как же хорошо…

Телефон нетерпеливо вздрагивает, извещая о сообщении. Открываю и застываю от недоумения.

«Выпей вина со мной. Я угощаю…»

Вдох-выдох, вдох-выдох, сердце опять непозволительно разгоняется. Он же не может за мной следить? Конечно, не может! Это паранойя.

«Воронцов, ты номером не ошибся?» – все же пишу ему.

«Ой, простите ради бога, я не вам…» – не успеваю выдохнуть, как приходит продолжение. «Нет, конечно. Я предпочитаю красное сухое, а ты?»

«Тебе уже говорили, что ты наглец?»

«Нет, никто не осмеливался до тебя».

Он что, флиртует со мной? Надо это сразу остановить, но я отчего-то улыбаюсь и отпиваю вино. А затем совершаю совершеннейшую глупость и фотографирую свой бокал с вином на стойке в ванной.

Отправляю и с головой ухожу под воду, чтобы смыть с себя этот постыдный поступок. А когда выныриваю, меня ждет новое сообщение от Воронцова: «Это приглашение?»

А следом его фотография с голым торсом и бокалом вина в руке. Жадно впитываю образ, скорее, по инерции, а затем прихожу в себя и стираю все сообщения.

«Хватит. Это уже не смешно! Я замужем» – отправляю ему, снова стираю и отправляю в черный список.