«Очень интересно, что ты там придумал!» – раздражённо отвернулся Багдасаров и мысленно чертыхнулся.

– Казалось, сумма гонорара должна отбрить все вопросы. Но что-то пошло не так. По всему выходило, что незнакомцы ждали от меня какой-то информации, но, не получив её, быстро потеряли интерес. Ровно до того момента, как увидели твою фотографию. Тогда эти ребята сменили настрой. Теперь они!.. задавали вопросы. И я возликовал! Я чувствовал вкус победы на губах. Но ровно с той же скоростью, что и возник, их интерес вдруг иссяк. Чужаки сказали, что я их с кем-то перепутал, – проговорил, будто выплюнул, Балашов. – На этом и разошлись. Ничего не вышло.

Багдасаров с Владой переглянулись. Той самой «стоящей» информации они так и не получили.

– Только тогда я понял, что пора уже включить мужика и решать вопросы самостоятельно. Больше приключений не искал. Искал пути их решения. В реале понадобилось не так уж много времени, чтобы выбрать правильного исполнителя. Правда, я по-прежнему смутно представлял, что конкретно заставит тебя усомниться в собственной неуязвимости. Ты казалась непробиваема. Человек без привязанностей. Чем тебя можно удивить? И я тянул, медлил, вертел ситуацию так и этак. А сейчас, кажется, что тупо лелеял надежду, будто в один момент ты поймёшь, что смысла бегать от меня просто нет.

Балашов туго сглотнул, покосился на Багдасарова и будто весело продолжил.

– Жаль, тебе казалось иначе! С видом вежливой брезгливости ты раз за разом отмазывалась от моих предложений, чем невероятно бесила! – на повышенных признался он, будто выплюнул. – Чем я был плох для тебя?! – вскинулся Балашов и тут же рассмеялся – ответ ему не требовался. Сейчас – точно нет. – И вот вдруг этот труп в лесу… – захлебнулся он отголосками прежних впечатлений. – Ты испугалась, ты дала слабину. Как всегда, не призналась, но я видел твои глаза и непривычную, какую-то таинственную задумчивость в них. И тогда решился.

– Решился на что? Ударить в спину? – не сдержалась и вызывающе хмыкнула Влада.

Багдасарову было очевидно, что мальчишка смотрел на происходящее под другим углом, а потому сейчас он сидел, плотно стиснув зубы, и даже пытался вытянуть подбородок.

– Я боролся за то, что считал своим! А все твои питомцы с бессменной благодарностью и обожанием во взгляде… Всё это путалось под ногами. Все они. И Дорошин, и твой обожаемый Томилин…

Багдасаров нахмурился: подробностей отношений Влады с мужчинами он, к счастью, не знал. А иначе, как посмотреть, может, не Балашов, а он сам сидел бы сейчас с петлёй на шее. Как разъедает ревность, помнил наверняка, и именно поэтому определённые сведения обходил стороной.

– И как, Рус? – с демонстративной брезгливостью Влада сверлила взглядом его затылок. – Понравилось быть вершителем судеб?

– Мне было плевать! – проговорил он. На этот раз совершенно искренне. – Это просто винтики в огромном механизме!

Влада разозлилась, но вместо того, чтобы натянуть удавку до предела, как ей, очевидно, и хотелось, она сбросила петлю с шеи заклятого друга, хлопнула его по плечу.

– Ты молодец, Рус, – бросила насмешливо и, совершенно точно, жестоко.

Балашов невесело кивнул, не торопясь размять саднённую кожу на шее.

– Ну да. Я ведь так и не понял, что ты не из тех, кто бежит за помощью, не из тех, кто захочет спрятаться за мужское плечо. И вместо того, чтобы прийти ко мне с покаянной головой, ты слонялась по городу с безумным и отрешённым видом.

О том, что не хотела его втягивать и топить в своих проблемах, Влада разумно промолчала. Балашов всё равно не оценит.