Влада не желала ловить его пылающие эмоции и натянула удавку. Балашов зашёлся в приступе злого смеха.

– В какой-то умной книге я прочёл, что в отношениях должна быть перспектива и должен быть прогресс, – припомнил он, совершенно верно истолковав усилившееся напряжение в горле. – А ещё в отношениях должен быть рывок, толчок, направление, в конце концов! Наши с тобой отношения уверенно шли в никуда, а потому были обречены. И я менялся. Чтобы задать верный курс, я менялся! Я стал лучше, я стал мужиком, я научился решать проблемы, а не создавать их, но по-прежнему ни на шаг не приблизился к цели. Чувствовать себя неудачником было крайне обидно. Хотя и не так обидно, как обивать твой порог, в надежде получить жалкие крохи внимания.

– Рус, я просила тебя не излить душу, а поведать, с кем связался, – подсказала Влада, и Балашов продемонстрировал «зубки».

– Как?! А разве это не те самые подробности, которых так хотела вначале? Увы, других у меня в запасе нет, так что, будь любезна, послушай! Хоть раз! – эмоционально прикрикнул он, хотя кричать стоило совсем другие слова. Например, предложить ту самую помощь, в которой Влада сейчас так нуждалась.

«Не возьмёт» – понял Багдасаров, глядя на совершенное и абсолютно бесстрастное лицо. Помощь от этого мальчишки она ни за что не примет, а он даже не поймёт, почему.

– В общем, шансов тебя обаять у меня не осталось, – горестно признался Балашов. – Но был шанс стать незаменимым, – прохрипел он, очевидно, приближаясь к сути. – Осталось только отсечь всё лишнее… – выдал парень и глотнул воздуха, чтобы задержать дыхание.

Ему вдруг показалось, что за это самое «отсечь лишнее» последует ответка, но Влада держалась ровно. Всё это она уже знала.

– Сам решить вопрос я не мог, – добавил Балашов с уничижительным смешком, когда наказания так и не последовало. – Кишка тонка! – прикрикнул он и сжал кулаки. – Просить помощи у отца бессмысленно – он по этому поводу высказался давно и вполне конкретно. К его людям обращаться тоже не вариант – на то они и его люди, чтобы докладывать обо всех безумных идеях.

«Или тупых» – вздохнул Багдасаров, но вслух ничего не сказал.

– В общем, эта задачка оказалась мне не по силам, и было принято решение отложить её до лучших времён. Ну, или до крайнего случая, приближение которого я чувствовал загривком. Но в это время продолжал упрямо осаждать тебя, вышвыривать из твоей постели любовников и маньячить по вечерам под окнами.

Балашов вдруг выдохся и ненадолго закрыл глаза. Скрипеть зубами было глупо, но отказывать себе в такой слабости он не стал.

– Про крайний случай я ведь уже говорил? – поморщился он и вызывающе хмыкнул. – Разумеется, он очень быстро постучался в дверь. Мы переспали, и для тебя, Ирма, это оказалось переломным моментом. Всё. Точка. Больше с меня состричь уже нечего! И ты закрылась. Сказала, чтобы я больше не попадался на глаза. А ещё с таким азартом отмахивалась от моего внимания… Будто от назойливой мухи! – вызверился он и напряжённо выгнулся. – Вот тогда и появились эти ребята.

– Отсекать лишнее они умеют, верно? – озадачилась Влада.

Её голос оказался низким и хриплым. Багдасаров бросил предостерегающий взгляд, но Влада едва уловимо покачала головой: она в порядке, она держится.

– По крайней мере, мне тогда так показалось, – честно признался Балашов.

Осознание происходящего уже подкрадывалось к нему и жалило своими ледяными щупальцами.

– Отец выпроводил чужаков, но мне удалось договориться с ними о встрече на нейтральной территории. За то, чтобы создать тебе… некоторые трудности… Я предложил очень большую сумму. Практически всё, что у меня было. Как смог объяснил, что требуется.