Через две минуты деревянная дверь со стеклянной вставкой отворяется, и Инна выходит на улицу в пуховике и шапке с милым помпоном. Крадется, боится видимо отдачи после выходки подруги. Поднимаю руки в воздух, показывая, что пришел с миром. Тогда шагает смелее, а я открываю машину, чтобы отдать презент.

Когда закрываю дверь, вижу, что она замерла в шагах десяти от меня.

Пусть понервничает, ей полезно. Не все же мне одному нервные клетки терять. Каждый раз, выходя в коридор думаю, встречу ли на своем пути ее боевую подругу, или нет. Не то чтобы я ее боялся, просто реально не хотелось бы ссориться с Соболевым. Я к троице друзей пытаюсь четвертым напроситься, а не оказаться за бортом их дружбы. Лишний конфликт отдалит от поставленной цели.

А мне до чертиков надоели лживые лица. Хочу настоящую дружбу, верных друзей. Я многое могу им дать, взамен на человеческое общение. Только эта полевка стоит на моем пути. Раз так, надо срочно решать проблему.

- Чего застыла, я с миром? – усмехаюсь, не спеша демонстрировать руки.

- Да мало ли. Что ты хотел? Я глухотой не страдаю. Говори, а то прохладно, - еще бы ей холодно не было.

Стоит в тоненьких синтетических штанишках. Простудится еще, а мне опять прилетит от Стрельниковой. И вправду, надо быстрее с этим заканчивать.

- Извиниться хотел, - показываю букет из тридцати пяти красных роз и подхожу ближе. – Простишь? Дурак, виновен, каюсь, - еще и головой кивнул, как в лучших фильмах. – Примет ли прекрасная дама скромный букет?

- Ага, скромный. На него можно неделю пировать, - фырчит себе под нос, а я прикидываю, где можно есть целую неделю на эти копейки. - Извинения приняты. Это все? - и разворачивается, чтобы уйти.

- Стой. А цветы?

Оборачивается, смеется, словно глупость спросил. Мне кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит? Может у них вирусы глупости и сумасшествия летают по общежитию? Это бы многое объяснило. А, и бешенства еще, не забываем про выходку в столовой.

- Андрей, давай не будем тратить время на эти глупости. Цветы шикарны, прибереги их до вечера для очередной пустоголовой красотки. Поверь, я не смогу отблагодарить за столь широкий жест, и не хочу, но уверена, очередная дама в безумной веренице твоих трофеев и улыбнется, и поцелует и не только. Ева больше тебя не тронет, не переживай.

При чем ту это вообще?

- Ин, давай без цирка. Забери цветы и тогда действительно все. Мне подачки не нужны. Бесишься, не простила. Так в лицо скажи, без вот этих лживых улыбок и наигранных ужимок, - протягиваю цветы, надеясь на лучший исход.

- Мне они не нужны. Мне не за что тебя прощать. Родители учили, что на дураков грешно обижаться. Все? Я замерзла.

- Окей, дурак. Бери, - не сдерживая рычания, буквально впечатываю в нее цветы.

Я может и заносчивый засранец, но если что-то кому-то покупаю, то передаривать не собираюсь. А эта пигалица еще носом крутит. Родители ее учили. По глазам вижу, в бешенстве мышь полевая. И что симпатичным показалось только? Злая, вредная, заносчивая курица, выбравшая иную тактику завоевания богатого парня. Нет, это ведь удобно. Поступаешь в институт, где дети богатых учатся, охмуряешь и в дамках сразу с молодым, а не с пенсионером.

Только я не идиот настолько, чтобы повестись на очередную пустоголовую охотницу. Цветы отдам и уеду.

- Нет.

- Забирай.

- Иди ты.

- О, сделай милость. Забери, и я свалю от тебя навсегда.

- Пошел ты.

- Да я перед тобой что, джигу станцевать должен, чтобы ты сраный веник приняла? – не выдержал, заорал на всю улицу.

Дышал, как паровоз. У меня так после самой сложной игры грудь ходуном не ходила, как после пятиминутной перепалки с зазнавшейся мелочью! Что ей не так?