Блядь, не надо мое имя так... с придыханием... так... произносить! 

      Мысли - в разные стороны! В голове - одна-единственная! Поцелуй ее! Сжал зубы изо всех сил, заскрежетал ими, невероятным усилием пытаясь заставить себя оторваться от Лизы. И... прижался губами к ее щеке! Она с готовностью тут же подняла вверх лицо. Я видел, как затуманились ее глаза, как приоткрылись розовые  губки-бантики. Это было выше моих сил. Склонялся к ней и казалось мне, что делаю я это невыносимо медленно. Так медленно, что не хватает дыхания. В миллиметре от ее губ глубоко вдохнул и... накрыл их своими. 

12. 12.

     Когда у тебя нет выбора, когда с детства твоё сердце наполнено любовью к одному-единственному мужчине, когда глаза твои видят только его... Его прикосновение - это гром зимою, снег летом, цунами, землятресение, причем одновременно. Это, когда слабеют ноги... Это, когда не помнишь своего имени... 

     Теперь я знаю, что это такое! Тот поцелуй шесть лет назад - это детский лепет, по сравнению с этим. 

     Его тёплые сухие губы на моих губах... Все мое тело - оголенный нерв, мне больно от прикосновения этих желанных губ. Мне больно, но нет ничего естественнее, нет ничего нужнее этой боли. 

     Но этого мало. Даже руки, царапающие его спину, дают мне больше ощущений, чем простое легкое прикосновение губ. Мало! Я хочу по-настоящему, по-взрослому! Но он никогда не решится.

     Я сосредоточена на своих чувствах. Я не слышу ничего вокруг. Я не вижу ничего. Я чувствую его каждой клеточкой, каждой порой своего тела. И это мой язык скользит в его рот. Первым. И прикасается к его... И трогает его зубы. У меня нет стыда - я потираюсь о его грудь. У меня нет совести - я обвожу языком его губы. У меня больше нет воли - я не отпущу его, я никогда его не отпущу.

    И он отвечает! Не верю себе, но он отвечает!  Да еще как! Он сгребает меня в охапку с силой, с нетерпением... Я впечатываюсь в него, я распластываюсь по его груди. Его язык бешено врывается в мой рот, сталкивается с моим, трогает небо, линию зубов... и начинает толкаться, имитируя совсем другие движения! 

    И, о Боже! Я просто повисаю на нем безвольной куклой, тряпочкой... Я в вакууме, куда не долетают звуки... все, кроме каких-то странных полустонов-полувсхлипов... Это я? 

   Нет, не-е-ет, только не отстраняйся! Только не отпускай меня! Но он уже оторвался, отодвинулся. Я не сразу смогла открыть глаза, а когда смогла, то поняла, что не только я в смятении, но и он. 

    Матвей, похоже, понял, что я сейчас просто не смогу устоять на ногах - не оттолкнул сразу, придержал, немного отодвинувшись. 

    Уткнувшись лбом в его футболку, я думала: "Так бывает со всеми? Или это только я такое почувствовала? А он?"

   - Матвей?

    Его руки напряглись на моей талии. 

   - Не надо так, - он говорил сквозь стиснутые зубы. -  Лучше вообще молчи. Иначе...

    Не понимаю. Что я сказала-то? Бесчувственный чурбан! Невыносимый человек! 

    Я отодвинулась сама. Убрала руки с его тела. И пошла в дом, не оглядываясь. 

    Видела из окна в кухне, как Матвей посадил Даню в машину и куда-то уехал. Вяло разогрела ужин. Без желания, без аппетита. Какой тут аппетит, если перед глазами его приближающееся ко мне лицо, если на губах - вкус его губ? Просто попила чаю одна - они все не возвращались. Оставила все на столе - можно будет разогреть в микроволновке...

       Закрыла входную дверь изнутри, вдруг эти гады - Вадим с друзьями - решат прийти. Выключила свет во всем доме и легла на диване перед выключенным телевизором.