- Ник, мама сегодня не пускает. Уже поздно!  – сразу говорю я, укутываясь сильнее в куртку. Холодно.                                                     
- Я хочу тебе кое-что показать. Здесь не далеко! – заманивает он, ведь знает, что я люблю секреты и тайные места.                                       

Даже ответить не даёт, одуматься, хватает за руку и уводит за собой, да так быстро, что я еле поспеваю.                                 

 Идём не долго, но уже  давно прошло  отведённых мне пять минут. Проходим пару кварталов и оказываемся около заброшенной пятиэтажки аварийного состояния.

- Ник! – напоминаю я, когда он заводит меня внутрь.                                     

- Уже почти пришли, - сообщает, а в глазах некий азарт, веселье, не как обычно. – Вот, смотри! – говорит он, поджигая спички и поднося огонёк к стене.               

Здесь было темнее, чем на улице, мрачно и воняло. Я знала, что Никон облазил уже все заброшенные точки нашего маленького городка, но он никогда не приводил меня лично в подобный ужас. Мне не было страшно рядом с ним, просто пока он с таким редкостным для него восторгом пытался мне что-то рассказать, я  мысленно думала про пять минут, которые дала мне мама и о том, что мне будет за опоздание.                              

Папа и так  предупреждал меня об очередных выходках, заранее заготовив прут, который лежал где-то на шкафу.  Теперь точно не избежать наказания!                     

- Видишь! – спрашивает Никон, поднимая огонёк выше.             

Вижу. Портрет мужчины на всю стену, нарисованный аэрозольной краской, с таким устрашающим взглядом и сигаретой в зубах. Скалится как волк, даже холодок по коже прошёлся.                           

- А вот надпись, - добавляет он, зажигая вторую спичку, около портрета, где большими чёрными буквами было написано «Барс».                                     

- И что? – не понимаю я.                    

- Это мой отец, котёнок. Настоящий, - с гордостью говорит он. – Сегодня «моя» перепила, - говорит он, упоминая о своей матери, которую уже давно такой не считал, – и призналась мне кто мой отец. Назвала его насильником, бандитом, и что его портреты на каждой стене  города! 

- Кто такой насильник и бандит? – уточняю, в тот момент не понимая, что это означает. Думала это профессия какая-то, как у моего отца – строителя.                                          

- Неважно, - отрезает Ник. – Самое главное, что  у меня есть отец! Он жив и сейчас живёт в столице.                                                                                                 
- Ник, папа говорил, что по мне плачет прут, - со слезами на глазах, сообщаю я. – Из-за тебя, я не пришла вовремя и теперь мне попадёт!                                            

- Не попадёт! Я не позволю тебя бить! – сразу сердится он, и его взгляд меняется.

- И что мне теперь делать? Мама, наверное, его уже разбудила, и они ищут меня! – продолжаю. – Не нужно было мне идти с тобой. Может мама права, что у нас с тобой не может быть дружбы? За одну неделю, уже трижды из-за тебя попало! – злюсь, не разделяя его радости от находки.                                                  
- Котёнок…ты что такое говоришь? Я поговорю с твоим отцом, скажу, что я виноват! – сразу вступается он, взяв меня за руку. – И что это тебе твоя мама там наговорила? – уточняет, рассердившись.                  
- Она сказала: что мне надо ещё в куклы играть, а тебе пора на свидания ходить! – объясняю, потому что всегда была с ним честна.