Шанса вернуть больше не будет!

Это конец!

Это точка!

И теперь я реально осталась одна!

В душе образовалась пустота. 

Это воронка была невыносимой, и я по-настоящему испугалась, что меня может затянуть в омут отчаяния, поэтому  поспешила вернуться на работу. 

Там я была нужна! Была не одна! Я чувствовала себя живой!

И даже почти смогла забыться, но у судьбы были другие планы на мой счёт.

– Агафонова Виктория Романовна? – Голос звонившей показался дежавю, жутким повтором кошмарного сна. 

Последний раз, когда я принимала звонок и женский голос ронял эту фразу, следовала череда страшных новостей. 

Перед ответом я немного замялась:

– Да, это я, слушаю.

– Вас беспокоит из детской городской больницы…

Сердце вновь пропустило удар.

— Из перинатального центра, — продолжала женщина. — У нас находится ваш племянник. Мы не могли до вас дозвониться...

– Да-да, я совершенно забыла. Мне говорили, что у сестры был ребёнок, — пробормотала я не в себе. — Что вы хотите от меня?

На конце провода явно замялись:

– Вообще-то вы ближайшая родственница, и мы бы хотели знать, какие у вас планы на его счёт?

– Никаких… — выдохнула ошарашено и это было искренне.

Опять на проводе повисло недолгое молчание:

– В любом случае, вам бы нужно подъехать к нам в больницу, и подписать необходимые документы, по отказу или согласию...

– Это обязательно? — скривилась я. Опять оказаться в больнице, пусть и не по своим болячкам — совершенно не хотелось — атмосфера угнетала, а мне никак нельзя впадать депрессию или хандру. — Я просто занята… – заткнулась, осознав, как это некрасиво, бестактно и тщедушно звучало. – Да, конечно, — тотчас переиграла свою реплику, — сегодня можно подъехать?

– Как вам удобно, — ледяным тоном отозвалась женщина, — но постарайтесь успеть до пяти, после администрация уже не работает.

Как назло, сбежать с работы пораньше не смогла: провозилась с подготовкой первой презентации для шефа, с документами, и с подчинёнными, разбирая детали проекта.

В детскую больницу приехала уже после шести и еле уговорила меня пустить в отделение. На всё про всё мне дали полчаса — я заверила, что этого вполне хватит. 

— Мне бы просто увидеть малыша, — покивала, но самом деле, у меня не было цели на него смотреть. 

Я хотела поговорить с персоналом и узнать подробности, что и как оформляется, чтобы наконец-таки быстрее разобраться с этим делом. Может у них уже шаблоны и формы подобных документов и заявлений есть.

В отделении наткнулась на медсестру. 

— Простите, но вы опоздали, — девушка копошилась с документами за своим дежурным столом.

— Да, работа, — жевала я оправдание, испытывая непривычное для себя чувство стыда. — Но может я бы могла написать заявление и оставить…

— Боюсь вам нужно не со мной такое решать, я занимаюсь пациентами, — покачала головой девушка. — Нести ответственность за потерю или подписание документов не буду. Не мои обязанности.

— Да ладно вам, — выдавила улыбку я. — Некоторые сбегают из роддома и ничего не оставляют, а я пришла, и готова официально подтвердить отказ.

— И если вы настолько ответственная, то сделаете всё по правилам. Придёте в положенное время, оставите документ начальнику и не забудете поставить подпись… — девушка явно было не в духе, и разговор со мной её раздражал. Нет не язвила, не хамила, но была предельна холодна.

— Хорошо, спасибо, а форма заявления какая-то есть? — напоследок уточнила я.

— Свободная, но в шапке желательно указать кому и от кого, — покивала девушка, глазами уже шаря по строчкам в раскрытом перед ней документе.