– Ваш племянник! — выпучила глаза няня.

И я тотчас вспомнила ночные «приключения»:

– Чшш, — шикнула, палец к губам приложив. — Он тут где-то, — кивнула на свободную сторону своей постели. 

Правда племянник обнаружился под одеялом… Даже не помнила, когда его вытащила и положила себе под бок.

— Слава богу! — пробормотала Антонина Петровна было ступив к моей постели, но я её остановила: 

— Не трогайте его, – протирая глаза, покосилась на часы. 

Уже скоро вставать — осталось несколько минут, и сработает будильник. 

— Но как же… 

— Пусть спит, — Так как смысла больше спать не было, встала.

— Я видела, что вы… хозяйничали в детской и здесь, — намекая на беспорядок, недовольно кивнула Антонина Петровна уже на кухне, куда последовала за мной. — Но зачем же вы его взяли к себе в постель? Это неприемлемо! Он не должен привыкать...

– Потому что больше не могла слушать, как он плачет, — не дала ей делать очередные нравоучения я. На автомате клацнула чайник, достала чашку. — Я работаю много! Очень много, и это мой выбор! — мой голос стал деловым и решительным. — А вас я наняла, чтобы вы разгрузили мою нагрузку дома, и занялись малышом... 

Нужно отдать должное, Антонина Петровна выслушала меня с достоинством. Ни один мускул не дрогнул на её каменном лице.

— И для меня «неприемлемо», — нарочито выделила это слово, чтобы подчеркнуть его применение в своём понимании, — когда ребёнок долгое время орёт. Требует он что-то, беспокоит его что-то или он просто капризничает...

— Но малыши правда капризничают, — настаивала на своём няня.

— Я этого не отрицаю, — отрезала ледяным тоном я. — Но попытаться исключить все возможные варианты, чтобы его успокоить, как мне кажется, входит в ваши обязанности… После отгула вы или нет. Я чётко обозначила свои требования, я заранее оговорила сроки. Я была готова платить большую сумму, но в итоге малышом пришлось заниматься мне!

Я собиралась было выйти из кухни, чтобы умыться, но меня остановила фраза:

— И как же вы его успокоили?

— Очевидно, — метнула взгляд на мойку, где с ночи осталось немного посуды. — Дала ему поесть и переодела. 

Антонина Петровна как-то сдержанно кивнула:

— Ясно! Я вас поняла, этого больше не повторится…

— Знаю, — я была настроена предельно решительно. — Вы пока можете собирать свои вещи, вечером я вас рассчитаю. А теперь, прошу меня извинить, мне нужно готовиться к работе! 

Не собиралась учить уму разуму взрослого человека, но ночью я осознала, как мне жаль детей, которые страдали по вине подобных бездушных женщин. Из-за их чёрствости и закостенелым убеждениям. Строгость в воспитании нужна, даже необходима, но наравне с этим нужна и гибкость мышления, сострадание… душа в конце-концов!

Нет, я не винила во всём Антонину Петровну. Если только отчасти, но больше себя! Потому что её выбрала именно я! 

Что ж, моё понимание опекунского дела кардинально ломалось. 

Но никак не ожидала, что выйдя из душа, меня настигнет очередной сюрприз!

Антонина Петровна… с чемоданом! 

— Бросите меня вот так? — не поверила её угрозе.

— Мне нужен расчёт! И немедленно!

Что ж… умолять её не собиралась, рассчитала быстро…

А только захлопнула за ней дверь, схватила мобильный. И пока собиралась на работу, набирала агентство... 

— Мне нужна няня! И срочно! Прямо сейчас! С утра! — чеканила в трубку. 

Но… Они извинялись, убеждали, что это практически невозможно. Тем более, я уже отклонила столько кандидатур, что им мне и предложить нечего!..

— Попробуйте другое агентство! — дали совет. И я не сдавалась — принялась обзванивать других.