– Мать Настасьи мертва.

– Мне жаль.

– Не твоя же вина. Насколько я помню, ты к Сопротивлению не имеешь никакого отношения. Печальное стечение обстоятельств, не более. У Настасьи идея, что она сможет найти мать, а все вокруг просто врут. Был даже вариант найти ей мать, подходящую волчицу, но психолог сказал, что мелкая сама должна одобрить. 

Кусаю губы, впиваюсь ногтями в ладонь. Разум проедает неправильная мысль, которую не стоит озвучивать. Но мне интересно, что сказала Дамияру девочка обо мне. Так, ради праздного интереса.

Может, та забраковала, и Альфа перестанет меня преследовать? Или именно поэтому он сказал, что Настастья больше не появится в том домике? Для того, чтобы завести любовницу – разрешение дочери не требуется.

– Всматривайся между деревьями, она будет прятаться. Найду и…

– Ты же не станешь быть ребёнка?

– Ты сама сказала, она ребёнок. Конечно нет. Ей двести Лун ещё не исполнилось. Срок, когда оборотень считается совершеннолетним, - поясняет, хотя я это прекрасно знаю. – Настастья, правда, прекрасно понимает, что делает, но с этим разбираться будет Димитрий.

– Почему он? Погоди, это не она?!

Указываю на светлое пятнышко в лесу. Дамияр резко тормозит, ремень больно врезается в грудную клетку. Тру кожу, когда мужчина выскакивает из машины. Внимательно наблюдаю за ним, надеясь, что с малышкой всё хорошо. 

Злюсь на саму себя за то, что это просто клочок белой ткани. Старый, который весел на ветках. Опускаю взгляд в пол, чувствую, как накаляется атмосфера, когда Альфа садится на водительское сидение.

– Прости, мне показалось…

– Всё нормально, Ник, - его ладонь гладит моё бедро, едва сжимая. – Лучше ещё раз сто так тормознуть, чем её пропустить. Сильно больно? – надавливает пальцами там, куда врезался ремень. – Блядь, прости, световласка. Забыл, что нужно мягче тормозить. 

– Я в порядке. Так, ты не ответил – почему Димитрий будет её воспитывать?

– Наверное, - Дамияр едва усмехается. – Потому что он её отец?

Что?

Усердно рассматриваю что-то в окне, чтобы не задавать глупых вопросов. Не показать, как сильно я ошиблась в своих суждениях. Значит, Настасья не его дочь, ладно.

Это немного проясняет, как минимум то, что Альфа обещал, что девочка не появится в его доме. Но столько всего остального крутится в голове, что начинает давить на виски.

Настасья не его дочь, а есть его?

Вздыхаю, тру запястье, стараясь отвлечься. Высматриваю в окне фигуру малышки, не бежит ли она где-то мимо. Дамияр ведёт машину заметно медленней, поглаживает моё бедро под футболкой. Сейчас как никогда жалею, что мужчина не ещё больше, выше, крупнее – тогда бы одежда могла сильнее прикрывать голые ноги. 

– Ты не знала, что Настасья дочь Димитрия?

– Ты не говорил. Как-то не представлял вообще никого.

– Точно, - мужчина кивает, сворачивает с основной дороги направо. – Моя вина, прости. В следующий раз исправлюсь. Погоди, ты же не думала, что Настасья моя?

– Откуда мне знать? Ты взрослый, Альфа, закономерно, что у тебя может быть жена и дети. Тем более, когда ты получил в свою власть целый город и огромную стаю. 

– Ревнуешь, световласка.

– Вот ещё. Переживаю, чтобы из-за вашего неуместно интереса никакая волчица на меня не напала. Твоего интереса.

Поправляюсь, не могу привыкнуть к тому, что можно обращаться на «ты». Сам разрешил, легко. Носить футболку в доме – не то условие, за которое можно было получить подобную привилегию.

И не то, чтобы мне она была нужна. Теперь вечно путаюсь, выставляю себя на посмешище. Это можно было семье, верным соратникам. Советникам – иногда, не всем и не всегда. Даже родители, часто, обращались к детям на «вы», потому что статус обязывал.