– А как на счёт варианта, что вы мне не нравитесь?

Не рискую смотреть на Дамияра в этот момент. Будто чувствую, как атмосфера в комнате накаляется до предела. Потрогать можно те молнии, что мечет мужчина из-за слов.

Я ведь солгала, сильно солгала. Он… Ужасает. Альфа, его нужно бояться априори. А ещё он убил моего отца, хотя это их жестокий мир, не мне, бракованной, судить. Но, объективно, Дамияр ведь красивый. От него веет аурой власти, силы, ужаса немного.

Таких мужчин боятся и почитают, даже не важно есть кровь оборотня или нет. Но он же не просто оборотень, и это только добавляет ноток опасности в образ.

И глаза у него красивые, пусть наливаются черным, показывая, что он Альфа. В книгах были у всех Альф красные глаза, как кровь. Но в реальности там только тьма и бездна. 

– Не нравлюсь?

– Нет.

– Повтори ещё раз. Только на этот раз правду.

– Думаете я буду вам лгать и тайно уже влюблена с первого взгляда?

– Думаю, что ты задерживаешь дыхание перед тем, как сказать не то, что думаешь. И только что, - Дамияр подаётся, упирается локтями в стол, и улыбается. Слабо, но шире, чем обычно. И от этого совсем дышать не получается. – Определённо задержала дыхание.

– Неправда.

– Снова.

Он поднимается из-за стола, медленно обходит. У меня кончики пальцев подрагивают, не смотря на то, что вжимаю их в горячую кружку. Что… Что он собирается сделать?

– Если вы посмеете… - я задыхаюсь, хватаю воздух, а лёгкие сжимаются всё больше с каждым шагом Дамияра ко мне. – Я…

– Что ты, Ника? – его ладонь, такая огромная и горячая, ложится на мою щеку. Заставляет смотреть на него, не отрываясь. – Что ты сможешь сделать?

– Подсыплю вам аконита в еду, - бурчу, словно обижено.

Потому что действительно ничего не смогу сделать. Пожаловаться кому-то? Так меня засмеют и покрутят пальцем у виска. Тоже самое, что ябедничать на Бога и Короля. Да ему никто не судья.

Альфа может быть хоть самым жестоким правителем, но бунта не будет. Давида, которого даже я считала жестоким и ужасным, все боялись. И никто ни разу ничего не сделал, чтобы это прекратилось.

Иногда мне снилось, что я стою с бутылочкой яда над его ужином. Слабо прожаренным стейком и красным бокалом вина. Всего пару капель и ад в нашем городе прекратится. Потому что Давид был монстром, я знаю.

Но также он был моим отцом. Не лучшим, не правильным, но он был. И яд, который я когда-то купила, отправлялся в урну. Потому что я любила его, хоть это было неправильно.

Дамияра, я конечно же, не смогу отравить.

И не рискну.

– Аконит не вредит оборотням, глупышка.

Он вдруг опускается передо мной, садиться на корточки. Смотрю на него сверху-вниз и не знаю, чего ещё ожидать. А его рука всё продолжает прожигать мою кожу, выводить узоры на скулах и висках.

Его «глупышка» звучит так, будто он потешается над моей необразованностью в мире оборотней. Но при этом верит, что я действительно могла бы подсыпать что-то в ужин.

И при этом же не боится. Не верит, что решусь? У меня адское желание сделать наперекор, рискнуть жизнью, просто чтобы доказать, что у меня хватит сил на это.

– Давай, Ника, повтори, что я тебе не нравлюсь. Честно. И я тогда уйду, позволю учиться, где захочешь. Даже оплачу. Просто ответь, не задерживая дыхания перед этим.

Смотрю в его тёмные глаза и считаю идиотом. Просто сказать и всё закончится? Быстро и без проблем? Могу хоть с высокоэтажки, которых в городе почти нет, прокричать. Либо это всё закончилось.

Открываю рот, но не могу. Чувствую, как воздух перестаёт поступать, не дышу. Будто заслонка, мешающая вдохнуть. Привычка, баг в моём организме. И никто никогда не замечал.