Меня и Лю уже ждали там глиняные чаши со сладковатыми отварами, к дегустации которого обе мои гостьи и приступили, не дожидаясь особого приглашения. Актриса Юй при этом посматривала на меня через край чаши с веселым доброжелательством, а Лю щурила глаза, наслаждаясь моим замешательством.

– Господин Мань, если не ошибаюсь, – зазвучал вновь шелковый голосок моей новой гостьи (в этой империи истинное имя иностранца никто произносить и не пытается, вместо этого награждая гостя здешним фамильным иероглифом, хочет он того или нет). – Господин Мань, мне так неудобно было беспокоить вас. Но Лю сказала мне, что вы – человек, который может решить одну мою проблему. Она вроде бы и невелика, но ведь девушкам неудобно постоянно стирать мои платья, иногда по две штуки в день. Дело в этом запахе (она смешно пошевелила сморщенным носиком). Не так чтобы я была уж очень толста, но… даже когда я не танцую, иногда даже холодной зимой, этот запах появляется сразу, с самого утра, и никакие ароматические мешочки под мышками не могут его уничтожить. Да вот и прямо сейчас… А ведь я принимаю теплые ванны каждый день. На моем теле нет ни одного волоска (тут она развела руками, сделала гримаску и извиняющеся улыбнулась). А главное – я боюсь: что, если этот запах говорит о какой-то болезни? Мои лекари… то есть лекари во дворце… ничего умного не могут сказать, хотя советов у них предостаточно (тут ее голос перешел на уморительный противненький баритон): «холодный пот – одно из восьми истечений, и сухой имбирь раскупорит вам внутренние проходы, а алоэ послужит для очищения души…»

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эта женщина просто светится восхитительным здоровьем. При этом мне было абсолютно ясно, о чем она говорит, я понимал, что проблема ее ненадуманна, и знал эту проблему по собственным подмышкам. Она знакома воинам, наблюдающим за накатывающим валом вражеских всадников, и чиновникам, ждущим ответа начальства на их доклад, и многим другим.

– Мы сейчас поработаем с вашим телом, госпожа, – отвечал я. – Но я вижу, глядя на вас, что вы ничем серьезным не больны. Кроме одного. Ваше тело протестует против того, что делает с ним ваша душа. Проще говоря, вы чего-то боитесь, госпожа.

Этого не ожидала ни она, ни Лю, которая, подозреваю, не очень всерьез относилась к целительским способностям моих рук, хотя и отдавала должное их другим способностям.

Актриса Юй смотрела на меня неожиданно серьезным взглядом, чуть наклонив голову. Я поспешил прервать молчание:

– От этой проблемы избавить можно и моими методами, вот только будет это очень долго… Но могу обещать: это лечение – из самых приятных, какие есть на свете.

На лице ее появилась шаловливая полуулыбка, а Лю за ее плечом одобрительно покивала головой.

– Бочка ждет вас, – сказал я, – а дальше, я подозреваю, Лю нам поможет во всех смыслах.

Обе одинаково усмехнулись.

– Вот эта бочка? А зачем это в другой бочке плавают куски льда – ой, какой ужас, правда? – поинтересовалась Юй, сбрасывая накидку на руки Лю. Потом, смущенно улыбнувшись, она взялась за завязки платья из простого, но очень хорошего зеленоватого шелка.

Я молча смотрел на то, как из спадающих складок, как мякоть плода с загадочного юга, появляется пухлое белое тело с лимонным, как у всех имперских жительниц, оттенком.

– Ян Гуйфэй входит в купальню на глазах наблюдающего за ней императора, – объявила она, намекая на известную всем сцену знакомства Светлого императора с его нынешней возлюбленной.

– Это же было лет пятнадцать, если не двадцать, назад – вы так молоды и, конечно, не могли эту сцену видеть? – попытался поддержать разговор я.