Подруга смеётся и поднимается на локтях. Смотрит мне в глаза.

– Вполне ожидаемо. Было бы странно, если бы он предложил тебе стать его женой.

– Я не об этом, Лёля. Я бы согласилась на дружбу и милые отношеньки.

– Ну ты мать даёшь?! Ты хоть знаешь, кто на самом деле такой Давид?

Я поднимаюсь, убираю волосы с лица и изумлённо смотрю на подругу.

– Говори уже, не томи!

– Я тут поспрашивала, пока вы на улице миловались и кое-что узнала.

– Что?

– Пойдём. - Ольга поднялась и вышла за дверь комнаты.

Я вскочила и побежала за ней. Заметила я Ольгу в коридоре, на площадке, с которой открывался лучший вид на гостиную, в которой сейчас все собрались.

– Вон, смотри, видишь Веру Осинцеву.

– Где? Не вижу.

– У камина сидит, рядом с Лёхой Морячком. Шапочка ещё новогодняя на голове. И жуткая розовая помада.

– Да вижу. - Хлопаю глазами и непонимающе смотрю на подругу.

– Она живёт в этом посёлке, и её отец работал когда-то с Шерхановым.

– Кто такой Шерханов?

– Кто-кто? Дед Пехто! Давид твой. Фамилия у него Шерханов.

– О-о-о-о. Я не знала.

– Не удивительно. Целовалась с мужиком, а как у него фамилия даже не поинтересовалась.

– Лёля, заткнись! - Я тихо ударила локтем подругу в бок. – Так кем он работал?

– В полиции служил. И вроде как у него напарник погиб. На задании. После этого Шерханова погнали из органов. А потом у него и жена погибла. В один год всё случилось.

Я зажала рот ладошкой и посмотрела вниз. Мальчишки и девчонки нас не замечали, кроме одного. Того самого Павла, с которым я собиралась пить на брудершафт.
И тут я увидела, как в дом заходит Давид. Потирает ладони и осматривается.

Не понимаю, он, что всё это время был на улице. Не вернулся к себе домой, просто мёрз на морозе.

Он меня заметил сразу же и шагнул в сторону лестницы.

Не знаю, что со мной случилось, но ноги сами понесли меня вниз. Я скользнула мимо него и побежала на кухню. Включила чайник. И почувствовала спиной, что Давид сел за стол и начал прожигать темно-карими глазами мою одежду.

Полезла в шкафчик за кружкой и поискала чай. Прозрачная баночка, наполненная чёрными скрученными листьями, попалась на глаза. Вытащила её и поставила на стол, открыла крышку и вдохнула ароматный чёрный чай. То, что нужно, чтобы согреться.

Когда чайник закипел, я заварила напиток в кружках и протянула одну Давиду.

Ни слова не говоря, он принял из моих рук чай и на секунду задержался.

– Кристина.

– Почему ты не ушёл домой?

– Ты этого хотела? - Делает глоток и ставит кружку на стол. - Очень вкусный и горячий, как и ты.

– Что? - Щёки мои пылают, мышцы внизу живота сводит от этого большого и сильного мужчины. От его слов, какие я никогда не слышала в свой адрес.

– Ты этого хотела?

– До сих пор хочу.

– Я думаю, ты мне врёшь. - Пододвигается ко мне, и я чувствую свежий, немного терпкий запах сосны. – Вижу по твоим глазам, что хочешь совершенно другого.

– Чего же? - Я смотрю на него и вижу рядом его губы. Здесь при свете искусственных ламп, всё иначе. Немного припухшие губы, одна словно треснула посередине. Очень чётко виден шрам на щеке, морщинки у глаз. Молодой ещё, но жизнь, видимо, потрепала.

Касается ладонью моей щеки и проводит большим пальцем по нижней губе, открывает рот и нежно целует. Приоткрывает мои губы и запускает туда язык. Горячий и влажный, он облизывает губы и касается зубов. Я закрываю глаза и стону от невероятного удовольствия, которое охватило меня с ног до головы. Я касаюсь языком его языка, и они переплетаются. Он рычит и целует меня яростнее. Глубже. Сильнее.

Я внезапно отрываюсь от него и вскакиваю со стула.