Я сжала зубы, понимая, что еще полностью просто не осознала всю степень горя, лишившего меня родителей. Будь они живы, Ангус сказал бы. А значит, их больше нет.

Но кто? И почему?

Я выдохнула, чувствуя, как на лицо ложиться снег, тая бесшумными слезами. Теми, которые я сама пока не могла пролить.

- Возьми, дядя, - сказала тихо и передала свой меч Ангусу. – Тебе пригодиться больше.

Он принял клинок и примерился к руке, а затем произнес в ответ, и в словах явно звучала насмешка:

- Конечно, не мой заговоренный ножик, но чем-то смахивает, судя по размеру!

Он разговаривал спокойно, но я и не ожидала от дяди истерики или слез по поводу гибели его брата. То, что он чувствовал, боль, злость и ярость, он хранил глубоко внутри. Воин, привыкший видеть смерть, Ангус Бродерик, был сильным духом и телом. Отец рассказывал мне о его подвигах на ратном поле еще когда я была совсем крошкой. Тогда дядя не жил с нами, да и приезжал крайне редко, до тех самых пор, пока не ушел в отставку с королевской службы. А уж потом я и сама смогла воочию убедиться в том, каким он был человеком. В меру мягким, но по большей мере, сильным и непреклонным.

- Пойдем, Марго, - наконец, нарушил мои размышления Ангус. Я кивнула и поспешила за ним.

Дядя шагал впереди, подсказывал мне, если на пути встречались препятствия, будь то ветки или камни, поросшие мхом. Лес вокруг стоял удивительно тихий. Ветер лишь изредка тревожил вершины, налетая резкими порывами и также неожиданно стихая. Снег продолжал падать, но теперь это были не крупные снежинки, а лохмотья, слипшиеся и тяжелые.

Я старательно поспевала за Ангусом, хотя ходить в его широченных сапогах было крайне тяжело, зато тепло. А вот дядя прыгал достаточно проворно, и я жалела его босые ноги, чувствуя себя неуютно из-за того, что он был вынужден отдать мне свои теплые вещи.

На дорогу мы набрели к удивлению, быстро, и я поняла, что дядя знает эти места. Впрочем, иного быть не могло. Портал всегда выбрасывает путников в то место, которое они себе представили перед тем, как шагнуть в воронку. Портальный камень бросал Ангус, вот и отправились мы туда, куда он пожелал нас забросить.

Некоторое время брели по рыхлой дороге, окруженной сугробами и темными силуэтами спящих деревьев, а затем дядя, помня свое слово, заговорил:

- Я нашел твоих отца и мать в спальне…

Холод моментально выбил из меня воздух. Я едва не споткнулась буквально на ровном месте, когда услышала слова Ангуса.

- Те, кто напал на ваш дом, действовали слаженно и уверенно. Брат не мучился. Я думаю, его убили до того, как он успел проснуться и открыть глаза. Эти наемники похожи на тени. Мне ни разу не приходилось сталкиваться с подобными, но я слышал о них.

Я до крови закусила губу, закутавшись еще плотнее в камзол Ангуса. Захотелось сесть прямо в снег, запрокинуть голову к пасмурному небу, и завыть так, что стая волков бы могла позавидовать крику моей души. Выплеснуть боль, не удерживать ее внутри, чувствуя, как она начинает разъедать душу. Но я стиснула зубы, сказав себе, что еще успею оплакать родных. А сейчас не время и не место. Да и чем им помогут мои слезы, злые и колючие на морозе?

- Я уверен, что в доме не осталось живых. Разве что прислуга, если додумались спрятаться, - продолжал дядюшка. При этом он шагал вперед, утаптывая свежий снег, а в голосе то и дело проскальзывали яростные ноты, отголоски моей собственной боли.

- Когда увидел брата мертвым, сразу бросился к тебе, - сказал дядя. – У дверей в твою спальню ошивался один из наемников. Мне, наверное, повезло, иначе объяснить тот факт, что я успел прежде чем подоспели остальные убийцы.