Не слышно ни шаркающих торопливых шагов, ни едва различимого дребезжания осколков, когда их собирают в подол или в ладони.

Кажется, я даже дыхание задержала, еще плотнее прижавшись к двери. А затем услышала этот вздох. Такой тягучий и пугающий, и что-то явно острое заскрежетало по поверхности двери, с другой стороны. Отчего дерево застонало, а у меня по спине пробежал неприятный холодок.

За окном ударил гром. Гроза набирала силу и теперь все звуки ожили, усилившись в несколько раз. Еще до того, как раздался дикий крик, я отпрянула прочь от двери, чувствуя, как лихорадочно бьется сердце в груди и оглядываясь по сторонам в поисках того, что могло бы позволить мне защитить себя.

Крик был полон отчаяния и боли. Вспышка молнии и я метнулась назад к кровати, туда, где над изголовьем лежал короткий меч – подарок отца и его небольшое послабление моей женской сущности. Отец всегда мечтал иметь сына, потому, когда я всерьез заинтересовалась владением оружием, дал свое согласие, уговорив протестующую матушку, причитавшую, что меч не для девицы. Что мне больше подходят пяльцы и пряжа. Впрочем, отец уговаривать умел, а матушка согласилась, видимо, решив, что если не запретит мне махать, как она выразилась, железякой, то мне это скоро наскучит и я сама забуду свой каприз.

Не забыла. И на свои тринадцать лет, получила в подарок короткий меч, выкованный кузнецом под женскую руку. И теперь, сорвав его со стены, я поняла, что ощущение стали на пальцах, придает мне уверенности в себе, и прогоняет страх, затопивший было душу. Но кто же кричал? Да так, что сердце заковало в лед? Что вообще происходит в моем доме?

Осторожно соскользнула с кровати, метнув быстрый взгляд на дверь и только сейчас осознавая, что на ней нет щеколды. Великие боги, я никогда ничего не боялась в родном доме, а теперь пожалела об этой маленькой защите на двери, которая вряд ли станет препятствием, если кто-то действительно захочет попасть в мою спальню.

И тут, будто подтверждая мои опасения, дверная ручка шевельнулась и опустилась вниз, а у меня одновременно с этим упало в пятки сердце. Все же я трусиха, редкая и никчемная, потому что трясусь как заяц во время лова.

Крепче сжала рукоять меча и приготовилась встретить незримого противника. Расставила широко ноги на уровне плеч, подобралась, как учил отец, а мысленно мечтала только о том, чтобы там, в коридоре, оказался кто-то свой. Чтобы всем нашлось объяснение.

Ярко вспыхнула молния. Гулко ударил гром и вместе с его ударом широко распахнулась дверь, и кто-то в черном облачении ринулся на меня. Рефлекторно вскинула руку, защищаясь, но нападавший одним жестом сорвал с головы капюшон, и я едва не закричала от облегчения, уронив руку с оружием.

- Маргарет! – дядин голос прозвучал как-то непривычно. С горечью и болью. – Быстрее, за мной! – он потянулся ко мне и обхватил запястье свободной руки, той, в которой не было оружия.

- Дядя Ангус, что происходит? – спросила я, глядя на высокого, уже в преклонном возрасте, мужчину с седыми короткими волосами и быстрым взглядом воина.

- После, Марго, после, - он не стал ничего объяснять, огляделся резко и бросил: - Быстро… Что-то теплое из одежды! – и на мгновение отпустил мою руку, но я осталась на месте, не понимая, что происходит. А затем снова вспыхнула молния и взгляд сам собой устремился к двери, упал камнем вниз на мужское тело, лежавшее прямо за порогом.

- Дядя! – ахнула я, а он видимо, осознав, что толку от меня не больше, чем от пустоты в кувшине, снова схватил за руку и потащил за собой.