— Как в модельное агентство? — ахнул папа и перевел на меня недовольный взгляд. — Какое еще модельное агентство, Леся?

— Меня пригласили на кастинг, и все, — произнесла я как можно спокойнее. О том, что я уже там была, решила не уточнять. Паше я об этом не сказала, значит, Маша не знает, а с папой поговорю позже.

Отец смотрит на меня строго. Он бы меня поддержал, знаю, ему просто надо донести в правильной форме и в нужный момент. А момент сейчас очень неправильный, форма тем более. После такого представления папа ни за что на свете не даст своего одобрения. Не то чтобы оно мне сейчас требовалось, но ссорится с папой совсем не хотелось.

Я не свожу взгляда с довольной Машки, которая, даже не скрывая своего злорадства, продолжает.

— Как же так, родным родителям и не сказала, Лесь? Ну как же это, а? Я и сама говорю — дурь все это, и Пашке-то повторяю. Сейчас пока учеба, а потом голодной задницей по подиуму сверкать, а?

«Вот откуда ноги-то растут, теперь понятно, кто у них в доме главный. И совсем не мужчины», — пронеслось у меня в голове.

— А там учиться сначала надо. А за учебу денег платить, — продолжала Машка так, как будто это ее на кастинг пригласили, предложили ходить на занятия, и сейчас решается ее судьба. — И обучение-то это недешевое.

— Разве же деньги — это проблема, Машенька? — вдруг произнесла Валентина Николаевна, моя будущая свекровь. И сначала я хотела ее мысленно поблагодарить за поддержку, но встретила такой хитрый взгляд, что вмиг стало не по себе.

И я в эту семью вхожу? Но ведь замуж я за Пашу собираюсь, а не за семью, или и за семью тоже?

— Что там за обучение, Леся? — спросил папа.

— Уроки актерского мастерства, хореография. Что еще, не помню. Несколько часов в неделю, пап. Но нужно сначала кастинг пройти, — отвечаю отцу, и он удовлетворенно кивает, давая понять, что разговор мы продолжим потом, наедине. И уж тогда-то спросит с меня, почему узнал о новости от посторонних, а не от родной дочери.

— Дело молодое, — произнесла спокойно бабушка. Этого человека у нас в семье все слушаются, мнение уважают и не перечит даже не в меру строгий папа.

— И вы это одобряете?! — почти взвизгнула Машка.

— Если Леся решила, значит, пусть так и будет. И нечего тут обсуждать. Я внучку поддерживаю. И если нужно будет с обучением помочь — денег дам, — строго ответила бабушка.

«Спасибо», — прошептала я ей одними губами. В финансах я, конечно, не нуждаюсь, но такая моральная помощь значила для меня очень многое.

— Что я, родной дочери обучение оплатить не смогу? — возмутился папа бестактности золовки, тем самым дав понять новым родственникам, что дочь в обиду не даст.

— А не смущает вас, что внучка ваша полуголая будет перед камерами сверкать? — завела свою песню Машка, но бабушка тут же ее осадила:

— Не тряси ты попусту словами за столом, Мария. Смотри за собой, а не за другими. Если заняться нечем, пойдем, на кухне мне поможешь, чем болтовней рот занимать.

С этими словами бабушка начала подниматься из-за стола, но ее остановила Пашина мама.

— Что вы, что вы. Сидите, пожалуйста. Мы сами со всем справимся, верно? — обратилась она к моей маме, пытаясь погасить назревающий конфликт.

Та согласно закивала, и дамы втроем удалились на кухню, обсуждая рецепты мясных пирогов и творожных запеканок. А мой жених вместе с отцами вышел на балкон «перекурить». Паша никотином не баловался, но с моим папой всякий раз выходил поговорить о своём, мужском.

— Ох, и золовка у тебя, — хмыкнула бабушка, когда мы остались вдвоем. — Следи за ней в оба. Если, конечно, надумаешь войти в эту семью.