Курт проворно стягивает через голову дядин свитер и сует свёрток мне в руки:

- На, накинь. И беги в дом.

- А ты? 

- Помогу несчастному дяде Яше бороться с матриархатом, - игнорируя затекающие за шиворот струи, Рейнхард шустро собирает тарелки в стопку, не забывая по пути урвать намокший кусок ягнёнка. 

Не раздумывая, киваю и набрасываю на голову пуловер, успев тем не менее подметить, что мне никогда не шёл болотный. Уже собираюсь было последовать за удирающей мамой под руку с пошатывающейся Викой, как замечаю в углу беседки мирно храпящего деда. 

- О, Господи, дедушка! – возвращаюсь обратно и пытаюсь привести в чувства родственника. – Дедушка, дед! – трясу того за грудки́, но, судя по винному амбре, тот давно видит десятый сон, и хоть пожар тому, хоть наводнение. – Дедушка, просыпайся же! 

- Бесполезно, кто-то славно зажёг со старушкой Бренди, - смахнув с лица капли, Курт извлёк из-под стола опустевшую бутылку. - Надеюсь, ваша бабушка не слишком ревнива?

- Бабушка умерла десять лет назад, - захлёбываясь низвергнутой небесными хлябями сыростью, тщетно пытаюсь приподнять деда с лавки. 

- Держи тарелки, - Курт бесцеремонно пихает мне в руки собранную посуду и, приподняв деда с лавки, перекидывает того через плечо. – А теперь побежали! 

Стараясь не растянуться в раскисшей траве, пытаюсь угнаться за Гансом, мысленно поражаясь, почему немцы продули войну – такие шустрые. 

Толкнув входную дверь ногой, Рейнхард заходит в дом и под причитания мамы аккуратно опускает сонного дедушку в кресло. 

- Что с папой? – обеспокоенно подбегает отец и точным движением врача прислоняет два пальца к артерии на шее. 

- Не волнуйтесь, с ним всё в порядке, дедуля немного перебрал, - подсказывает Курт, и отец окидывает его раздражённым взглядом:

- Я сам разберусь, врач здесь я и, в отличие от некоторых, я действительно заканчивал медицинский. 

- Боже, Олег, вы же мокрый весь с головы до ног! Неровен час – простудитесь! – квохтает тётя Тамара, стягивая с дивана вязанный крючком плед. – Вот, накиньте, а лучше – немедленно под горячий душ! Ульяна, не хочешь составить Олегу компанию? Попасть под дождь в сентябре – это же верный шаг к пневмонии. 

- Идея, конечно, заманчивая, но там дядя Яша. Пойду помогу ему стряхнуть со стола крошки, - Курт беззастенчиво мне подмигивает и, открыв дверь, бесстрашно шагает в непогоду. 

- Вот это мужчина! Ульяна, тебе крупно повезло, с таким нигде не пропадёшь! - очарованно вздыхает тётя, а Вика тем временем незаметно юркнула следом за Куртом... 

19. Часть 19

Что за... На моих же глазах! 

Едва не поддаюсь порыву и не бегу следом, но мама набрасывает мне на голову махровое полотенце, начиная как в детстве растирать насухо волосы. 

- Сейчас чаю с ромашкой заварю, точно ведь простудишься.

- Мама, какой чай, мне домой пора, рано утром я должна быть в офисе, - отвечаю немного нервно, то и дело смахивая с лица край полотенца.

Что я сейчас делаю – смотрю в окно, пытаясь вычленить сквозь сизую пелену осеннего ливня фигуры сестрички и Ганса. Вот пиранья выросла, а я ей сказки в детстве читала, подарила свою коллекцию кукол Барби. Она, видимо, рассчитывает, что я с ней, как с младшенькой, и мужиком поделюсь!

"Ой, а кто-то ревнует", - хихикает мысленная Я, а я настоящая злюсь, потому что, то, с каким орлиным рвением я высматриваю в окно эту парочку, действительно напоминает ревность. 

С грохотом отворяется дверь и, впустив в гостиную непогоду, появляется Курт, удерживая в зубах плетёную корзинку с намокшим хлебом. Почему в зубах? Да потому что на руках он держит мою маленькую гиену-сестрёнку! Его левая ладонь приходится ей аккурат на обтянутые тонким капроном ляжки. Просто чудесно. Восемнадцатилетняя красотка в мини, и я – в дядиным пуловере тошнотного цвета и с мочалкой на голове.