Максим дрожащими руками набрал номер их семейного врача. Артёма тогда госпитализировали в реанимацию. У него была внутричерепная гематома, три сломанных ребра, разрыв селезёнки и внутреннее кровотечение. Возможно, было что-то ещё, Максим так переживал за друга, что плохо понимал, что говорят врачи. Он хотел лишь знать, поправится ли Артём. Несколько дней дежурил в палате. На лицо Артёма было страшно смотреть. В те дни оно представляло собой жуткое зрелище: разбитые губы распухли, сломанный нос отёк и посинел, оба глаза заплыли, на скулах следы ударов и кровоподтёки. Как уцелели все зубы – удивительно.

Артём пробыл в больнице почти два месяца. Когда он вышел оттуда, отец лишил его финансирования, поселил в домике в глуши и приставил к нему охранников, которые стали его тренировать. Тёма умел стрелять и обращаться с ножами, ведь Николай Геннадьевич приказал начать обучение мальчика уже с пятнадцати лет. Но он никогда не был силён физически. И отец решил это исправить.

Артём находился в той глуши полгода. Всё это время его учили убивать, терпеть боль и выпутываться из разных передряг. Бывало, его избивали, связывали и бросали в подвале или в лесу. Если ему не удавалось освободиться и выбраться, урок считался неусвоенным и повторялся. Раз в неделю отец лично его тренировал. Он учил Тёму приёмам рукопашного боя, которым владел в совершенстве. Это был довольно грубый вид борьбы, и Артём всегда огребал по полной. Отец не отличался терпимостью и быстро выходил из себя, если Артём не схватывал с первого раза.

Через полгода Николай Геннадьевич посчитал, что сын готов. Тёма провёл новогодние праздники с семьёй в особняке, после чего отец отправил его за границу.

Николай Геннадьевич был мужчиной старой закалки. Он поднялся в девяностые. Лихие были времена. И он им полностью соответствовал: высокий, мускулистый, волевой. Он легко мог один справиться с тремя здоровыми парнями. Отец Артёма тогда шёл по головам, беря то, что считал нужным взять. Его русые волосы и серые глаза плохо сочетались с жестокостью и хитростью, которыми он славился. Сейчас Николаю Геннадьевичу было пятьдесят девять лет, но он не растерял былой хватки. Все навыки, которыми он владел раньше, остались при нём.

Андрей был внешней копией отца. Из Тёмы Николай Геннадьевич старался вылепить внутреннюю, но так и не смог довести дело до конца. Он смотрел на сына и понимал, что от родной матери в нём осталось больше, чем хотелось бы. И дело было даже не во внешности.

Максиму запретили навещать Артёма в том месте. Он запомнил Тёму вполне обычным парнем, и перемены во внешнем облике друга удивляли его. За три с лишним года, что Макс его не видел, Артём привёл себя в отличную физическую форму. И следа не осталось от того худосочного парня, который загремел в реанимацию по милости собственного папочки. Сейчас его рельефное тело впечатляло даже Максима. Это действительно смотрелось красиво, будь он тёлкой, то потёк бы на месте.

– Слушай, Тём, можно вопрос? – спросил он, когда они расправились с едой.

– Валяй.

– Почему ты вдруг начал ходить в тренажёрку?

– Нужно было как-то снимать стресс. Ну и… чтобы больше никто не смог побить меня.

– Для этого одних мышц мало.

– Я брал уроки восточных единоборств.

– А конкретнее?

– Разные стили, – уклончиво ответил Артём.

– Твой отец был жесток тогда, – произнёс Максим после долгой паузы.

– Все мы растём через боль. Всё новое – неважно, плохое или хорошее – начинается именно с неё. Урок я усвоил.

6. Глава 6

Оля сладко потянулась. Андрей обнимал её, лёжа рядом.