— Вылезете только тогда, когда разрешит дед.

Казалось, время остановило свой бег и замерло. Где-то были слышны крики, голоса, ругань, но вскоре повозка тронулась — Любава вздохнула с облегчением. Дочь уткнулась матери в грудь, пригрелась и тихонько посапывала. Вскоре женщина заснула и сама, последние дни были испытанием для ее нервов.

Неожиданный крик разбудил Любаву, и она резко открыла глаза.

— Эй, ты меня слышишь? Вылезай, говорю, уже можно, — послышался старческий скрипучий голос.

Только тут травница поняла, что они стоят. Отодвинув один из мешков, она быстро ответила.

— Да, слышим, выходим.

Выбравшись из завала мешков, она взяла на руки еще не проснувшуюся дочь и пыталась приноровиться, чтобы вылезти из повозки.

— Ну куда дитё тащишь, неразумная? Пусть спит ещё, — заворчал дед, увидев ребенка на руках женщины.

Она вернулась обратно и устроила ребенка на сене, лежавшем неподалеку от мешков, затем вернулась к деду. Старик был невысокого роста, худой, с редкими волосами пепельного цвета. На нем были помятые брюки и не очень свежая рубашка с расстёгнутым воротником. Видя, что Любава пытается аккуратно слезть с повозки, подошел и, схватив за талию, поставил ее на землю. Та лишь ахнула.

— Думаешь, раз худой да немощный, то силы нет? — усмехнулся он. — Мать-природа силой не обидела, хвала богине за такой подарок. Пойдем, познакомлю тебя с главным.

Они прошли к костру, где разместилось несколько мужчин, которые разливали в кружки с котла травяной чай. Увидев подошедших, коренастый мужчина высокого роста указал кивком на место, куда можно было присесть. Он налил взвар и протянул вначале Любаве, затем старику.

— Зовут меня Тулис Фиделис, я старший каравана. Рассказали мне, что ты бежишь с девочкой, которая наполовину эльф.

Любава дернулась и попыталась вскочить со своего места, но твердая рука старика усадила ее на место.

— Не нервничай, ничего тебе среди нас не грозит, только прежде чем рожать от эльфа дитя, должна была несколько раз подумать, к чему это могло привезти. Эх, молодежь! Совсем не думаете о последствиях: она же как экзотическая диковинка среди других существ. А то, что племяшку моего спасла от смерти, за это тебе огромное спасибо.

Он протянул Любаве хлеб с большим куском вяленого мяса.

— На, перекуси, а дочери яйца вареные возьмешь. Как остановимся на ночлег, горячую похлебку сварим. Без горячего в дороге нельзя.

Когда Любава вернулась к кибитке с небольшим перекусом, Марьяна сидела на сене. Её нижняя губа немного выпятилась и дрожала, на глазах блестели слезы: ещё бы секунда — и весь лес бы услышал рёв оставленного ребенка. Увидев мать, она протянула к ней обе руки и с обидой произнесла.

— Мама, ты меня бросила!

— Не бросила, а оставила на время, чтобы принести тебе поесть, надо правильно выражаться, — ответила мама и протянула девочке два уже почищенных яйца и бокал с травяным отваром.

Уже совсем стемнело, багровое солнце скрылось за горизонтом, поступили звезды. Караван, состоящий из десяти кибиток, расположился на небольшой поляне, с одной стороны которой протекала речка, а с другой находился темный лес. Мужчины развели костер и стали готовить ужин, время пролетело незаметно. Поев горячей похлебки, все уселись возле костра и стали рассказывать местные байки. Марьяна сидела на руках у Тумира, пристроив свою голову на его груди, а Любава, собрав всю посуду, пошла к ручью.

Помыв посуду и немного освежившись, она пошла обратно вдоль леса до стоянки и услышала в шепоте листвы свое имя. Любава остановилась и прислушалась.