– Время ожидания десять минут, – сказал он и уже собирался уйти, но я схватил его за рукав.

– Ник! А деньги? У меня же кошелька, как памяти, – полное тю-тю.

– Дома возьмёшь, – проворчал он.

– Отку-уда?! – заныл я и начал перечислять: – Телефона нет, позвонить предупредить не могу. Ключей от дома и тех нету. А матушка, может, вообще не со мной живёт!

Я позволил себе нетрезво качнуться и заметил, как Никитос рванулся, чтобы меня подхватить. Понятно: в нужную точку бью.

– Ну пожалуйста, Ник! Ну будь другом, а?

Я старательно «заплетал» язык и даже пару раз икнул для полноты образа. Никитос – любитель всякого горячительного, вон у самого как зрачки расширены. Такому, как он сам, должен посочувствовать. И его, и правда, проняло.

Испустив печальный вздох, Никитос перекинул почтальонку вперёд и достал из неё кошелёк. Мы стояли далеко от ближайшего фонаря и в такой темноте я не буду утверждать наверняка, но, кажется, я рассмотрел на нём ту же монограмму, что и на своём платке.

– Держи, – сказал Никитос и сунул мне в руку пару мятых купюр. – Должно хватить.

– Спасибо, брат, – растроганно сказал я, пьяно пошатываясь. Пожал Никитосу руку и, глядя ему в глаза, проникновенно добавил: – Золотой ты человек, Никита Павлов! Не знаю, что бы я без тебя делал.

Вполне натурально всхлипнув, я обнял Никитоса и захлопал его по спине, плечам и рукам, стараясь скрыть тот факт, что шарю у него по карманам. Телефон сменил владельца сразу же, а вот за кошельком пришлось тянуться.

– Какой же ты классный друг! Какой суперский! – хвалил я, продолжая висеть на Никитосе, а на деле подтягивая его сумку выше, чтобы достать кошелёк, провалившийся на самое дно.

– Да не надо, чё ты, чё ты, – забормотал Никитос, растерявшись от такого напора.

Он похлопал меня по спине и попытался отстранить от себя.

– Ну да, да. Извини. Я просто так растрогался… Сам не знаю, почему, – сказал я спокойнее и шумно вытер воображаемые сопли рукавом. Кошелёк уже перекочевал ко мне в карман. Можно было прекращать спектакль, но… – Меня ведь в первый раз с того света вытаскивают… – сказал я, округлил глаза типа в шоке и снова бросился к Никитосу, хлопая его по груди ладонями и восторженно крича: – Ты! Это ты! Ты ведь меня от смерти спас! Ты мой спаситель!

Прощупав нагрудные карманы, я занялся остальными. В боковом что-то обнаружилось. Стараясь выглядеть максимально пьяным, прильнул к Никитосу и доверительно зашептал:

– Что хочешь для тебя сделаю, дружище! Вот прям, что скажешь. Говори!

Последнее слово я выдохнул Никитосу в лицо, и тот ожидаемо отвернулся, давая мне спокойно рассовать трофеи по карманам.

– Странный ты, Тёмыч, – сказал Никитос, отодвигая меня подальше от себя.

Он был уже пуст, поэтому я спокойно позволил ему это сделать. Отошёл к обочине, сунул руки в карманы и, ловко орудуя пальцами, принялся перебирать добытое. Кошелёк Никитоса я тоже прикарманил, и теперь пытался понять, сколько в нём наличности. Заранее оглядел дорогу, пытаясь понять, откуда появится такси. Справа издали ударил свет фар. Ждать оставалось недолго.

Отвлекая Никитоса разговором, спросил:

– Почему это я странный?

– Ну, все родные такие твари. Ангелы без нимбов, блядь, – сказал он и, поморщившись, сплюнул. Бросил на меня короткий взгляд и добавил: – Извини.

Я пожал плечами. Мне-то без разницы. Он же не про меня. И даже не про таких, как я. Тихонечко усмехнулся: в этом мире вообще таких, как я, больше не было.

– А какой я?

– А ты не такой. – Никитос пожал плечами, не зная, какое слово подобрать, и остановил свой выбор на самом очевидном из вариантов: – Нормальный ты.