В душевой все стихло, я посмотрела по сторонам, спрятала за скамью одежду, вспоминая, как Фелия рассказывала о «шутках в Академии», когда какая-то Марисса бежала голая в учебный отдел, обмотавшись половым ковриком. И это было на первом курсе, когда никто еще толком не знал заклинаний. Одежду ей потом, конечно, подбросили, но кто это сделал, никто так и не узнал. Зато потом еще долго дразнили Ковриком!

Я взяла с полки чистое полотенце, сняла рубашку, аккуратно расстегивая каждую пуговицу… Завернувшись в полотенце, я босыми ногами пошлепала в жаркий, все еще парящий душ, глядя на латунные краны, распахнутые кабинки и капли, которые застыли на стенах. Я прошла во вторую кабинку, положив руки на мокрый кран и осторожно разворачивая полотенце.

Ледяная струйка воды потекла по моей спине, вызывая озноб и нервную дрожь в руках, которые лихорадочно крутили все подряд, в надежде, что я не околею и не сварюсь живьем. Я закрыла все, чувствуя на плече жгучий след внезапно хлынувшего кипятка.

Пока я пыталась понять по надписям, какой кран нужно повернуть, вспоминая, как дома мы мылись в лоханке и грели воду в ведрах, послышались тяжелые шаги. Дверь закрылась, а я осторожно выглянула в дверную щель, боясь даже вздохнуть. На пол упал металлический наплечник, поножи, а потом прошелестел плащ. Я застыла, зажимая рот рукой, чувствуя, как прижимаю к груди свое полотенце.

В щель я видела, как была сброшена рубашка, а следом полетели штаны. Несколько ударов сердца чуть не выдали меня с головой, а я увидела огромное, массивное, исполосованное шрамами тело. Его рука была толщиной с мою талию, а на вспотевших, вздувшихся мускулах сверкали капли пота. Прогиб талии, черные волосы, которые спадали на плечи, вздувшиеся вены и хищный профиль с черными, насупленными бровями – заставляли меня мысленно сжаться. Да, я сейчас многое отдала бы, чтобы научиться превращаться в мышку….  

Мне кажется, я разучилась дышать, чувствуя, как сердце выстукивает самые страшные после вести о том, что моя сестра погибла в Академии слова в моей жизни: «Я разорву тебя на части… Думаешь, женщины стонут от удовольствия? Нет, со мной они стонут от боли… В тот момент, когда он повернулся, отбрасывая волосы назад, я увидела то, от чего мне стало дурно. «Не дыши!», - повторяла я себе, пытаясь дышать тихо-тихо. Между ног у него было нечто огромное и страшное. Смесь ужаса и брезгливости заставили сердце колотиться, а я пыталась затаить дыхание, в надежде, что он меня не заметит. Где-то капал кран, звонкими каплями нарушая хрипы его дыхания. Я видела, как он взял в руку то, что вызвало у меня ужас.

-  Я не знаю, как вести себя с ней…, -прорычал он, закусывая губу. – Я не знаю, что мне с ней делать! … Мертвая девочка на цепи в подземелье… Так была похожа… Я просто разорвал на части того некроманта… А она так была похожа… Такие же волосы… Такая же фигура… У меня тогда было одно желание. Только бы не она! … И это была не она… - я отчетливо слышала его голос, но его губы не шевелились. Я слышу его мысли? Но как???

Я съежилась, прижимая дрожащей рукой полотенце к груди, переминаясь босыми ногами по холодному полу.

Вода хлынула на него, разметав мокрые волосы по спине, а я надеялась уличить момент, чтобы выскользнуть из душа. Я готова даже завернуться в коврик, чтобы добежать до ректора, умоляя его, немедленно отчислить меня из Академии. Я застыла, боясь шелохнуться и прижимая полотенце к груди. С одной стороны, я понимаю, что не нужно смотреть, а с другой стороны в странном оцепенении не сводила глаз с каждого движения, глядя, как капли воды стекают по волосам и мощному торсу, смешиваясь к чужой кровью, как струйками бегут вниз, растворяясь в кровавой луже на полу.