-  Мы и есть правосудие! Мы – последний рубеж обороны! Нас считают тварями, подонками, мерзавцами, ублюдками. Но мы стали боевыми магами, чтобы не по головке гладить! - прорычал зверь, пока кто-то упал на пол, а еще несколько человек выворачивало наизнанку. – Если на следующем уроке увижу такое – проваливайте к целителям! Учитесь чесать языком баб. Урок окончен.

- Вы когда-нибудь видели короля? – спросил один из одногруппников. – Или как все?

- Мы все находимся на королевской службе, поэтому не задаем лишних вопросов! – рявкнул зверь, посылая такой взгляд, от которого захотелось съежится и уползти тараканом в какую-нибудь щель. – Я сказал. Урок. Окончен!

- Вы не ответили на наши вопросы! Преподаватели всегда отвечают на вопросы! – возмутился кто-то.

- Ваши преподаватели не отвечают за свои слова, - хрипло произнес зверь, снова сжимая мое плечо.  – На первый – второй рассчитайся!

Пока все икали: «первый – второй», я стояла рядом с ним, чувствуя, как он держит меня, словно прикрывает собой.

- Вторые! Выйти из строя! – рявкнул он, а ребята сделали шаг вперед. – В первые два месяца работы погибает каждый второй боевой маг! И теперь я знаю почему. У меня все.

- А почему меня не считали? Почему я не участвовала в перекличке? – спросила я, глядя на то, с каким ужасом переглядываются сокурсники.

- А ты сама подумай! – услышала я тяжелый вздох.

Меня отпустили, а я бросилась натягивать на себя рубашку.

- В душ! – орали одногруппники, пока  бледный шатен стоял, прислонившись к стене и тяжело дышал, закрыв глаза, боясь смотреть в сторону останков учебного пособия. Они заняли душ, а я куталась в окровавленную рубашку, стоя босыми ногами на полу. Я сидела в раздевалке, ожидая, когда все примут душ, и я смогу зайти и смыть с себя чужую кровь.

- Что? Стесняешься с нами? – усмехнулся взъерошенный и мокрый блондин. – А как перед преподом раздеваться – так не стыдно? Или ректора тебе мало, а ты в штаны к преподу решила залезть! Давай! Он на тебя явно глаз положил!

Я вздрогнула,  пытаясь не закричать и  чувствуя, как с моих волос на коленку стекает кровавая капля.

- Вот было бы весело, если бы он на тебя глаз положил! – огрызнулась я, удивляясь своей наглости.

- Не понимаю, какого он ее отжиматься заставил? Следуя его логике, ей нужно учиться разводить ноги! – ржал кто-то из парней, отвешивая другому мокрым полотенцем затрещину. Я терпеливо ждала, когда они переоденутся, уставившись на свою коленку. Они нарочно расхаживали голыми, а я молча глядела на кровавую каплю, которая текла по моей ноге. Я пойду к ректору!  Хватит с меня! Лучше быть целителем! Да кем угодно! Но еще лучше быть как можно дальше от этого места и от этого человека!

Я смотрела на свои ноги, поймав себя на мысли, что все это- сон, что я сейчас попробую встать, а потом упаду на пол. На секунду мне показалось, что я не чувствую их, что снова не могу ходить, что они онемели, ослабели и больше не слушаются…  Сейчас придут Фелия с мамой и поднимут меня, чтобы переодеть. Я помню, как отказывалась от еды, чтобы им было легче, а они умоляли меня поесть… Даже Фелия не знает, что ночью, лежа в кровати, накрытая одеялом, я думала о том, что хочу умереть. Умереть, чтобы не мучить их. Часами думать о смерти, глядя в темноту, зная какие страдания и неудобства причиняю им. Каждый раз, когда мама говорила о деньгах, я вздрагивала, а однажды, когда мама вышла повесить белье на улицу, я взяла старый кухонный нож, которым мама резала хлеб. Я помню, как дрожащей рукой приставила его к груди, а у меня не было сил, чтобы надавить на него как следует. Помню, как он выпал из рук, поцарапав ладонь, а на моих сведенных коленях появилась кровь. «Я просто хотела помочь порезать хлеб!», - шептала я, глядя в глаза перепуганной матери. А у меня по ноге стекала точно такая же алая капля крови.