Тима ничего не ответил. Как же меня всегда бесила его манера игнорировать! Может, он считал, что на фразе «Полина не придет» наш разговор себя исчерпал… Как бы не так!

Я приблизилась к воде, над которой роились мошки. Никогда не понимала этого дурацкого увлечения рыбалкой. Отец тоже любит удить. Однажды они с Майей взяли меня с собой, так меня просто-напросто вырвало от вида червяка, прямо отцу на ботинки. Больше я никогда не ездила на рыбалку и рыбу с тех пор не ем. Вся эта схема: рыбалка – червяк – крючок – рыба – несварение – и по сей день остается в силе. Оставалось надеяться, что, пока я тут, Тима не будет насаживать червя на крючок.

– Нам надо поговорить, – сказала я. Прозвучало прям как в большом кино! Так настойчиво, серьезно и с нотками горечи.

Тима никак не отреагировал на мои слова. И все пошло наперекосяк, отрепетированные слова испарились, идеальные сценарии забылись.

– Что у тебя с Полиной? – Голос отвратительно дрогнул. Чтобы как-то это исправить, я добавила: – Ты знаешь, сколько ей лет?

– Знаю, – последовал спокойный ответ.

– И что? – Я сердито взмахнула рукой.

– И ничего.

Поверить не могу! И это мой идеально отрепетированный диалог? Да будь все проклято! Я ждала, он смотрел на поплавок. Я не выдержала:

– У тебя все с головой в порядке?

Он коротко взглянул на меня и едва заметно улыбнулся:

– Если ты здесь, чтобы спросить, как я мог променять тебя на нее… спроси, Ева, и иди домой.

Он даже не скрывал, что бросил меня ради нее. Я до последнего не хотела верить Полине. Майя убеждала меня, что наша малявка лжет. Но теперь стало очевидно: Полина не соврала. И как с этим жить? Расскажи кому – со смеху помрут!

Я обхватила себя за плечи, чтобы не трястись. Мне вдруг стало так холодно, как будто вся сырость этого лесного болота проникла под плащ.

– Если ты знаешь, о чем я хочу спросить, ответь!

Тима снова взглянул на меня и перевел взгляд на поплавок.

– У доброты и сердечности нет возраста. Встретив родственную душу, ты не думаешь, сколько ей лет и одобряют ли вас окружающие, ты просто знаешь – это она. Однажды я сидел в гараже, в очередной раз дожидаясь, когда ты накрасишься и оденешься, а твоя сестра чинила машину… Она смеялась и что-то рассказывала мне. Не помню что. Это не важно. Я просто слушал ее голос, и внезапно у меня участилось сердцебиение, я почувствовал себя очень счастливым. А когда пришла ты, вся такая красивая и благоухающая духами, я не почувствовал ничего. – Он хмыкнул. – Не жду, что ты поймешь. Но ты хотела объяснений. Вот они.

– Почему же… я понимаю.

– Неужели? – иронично улыбнулся он.

– Да. Ведь когда я вижу тебя, я чувствую то же самое, Тим.

Наши взгляды встретились. Будь проклято солнце, притаившееся в его глазах. Оно обжигало меня, заставляя гореть изнутри, а потом содрогаться от холода.

Он первым отвел взгляд:

– Я думал, для тебя это в прошлом.

Я шагнула к нему и, опустившись рядом, коленями прямо на мокрую землю, взяла его лицо в ладони и прошептала:

– Я не забыла тебя!

Это прозвучало потрясающе. Я достойна «Оскара»! Окрыленная его смятением, своим талантом, я наклонилась к нему, приникла к губам. Но поцелуй был недолгим, Тима отстранился и сказал:

– Ты невероятная! Но для меня ничего не изменилось с прошлого года.

Мои ладони с его шеи сползли на грудь.

– Ты любил меня! Это не могло просто пройти, как насморк!

– А ты хочешь быть аллергией? Прости. Все прошло.

– Нет! – прошептала я. – Ты обманываешь! Полинка тебе запудрила мозги! Ты не любишь ее! Вы не можете встречаться! Вам не позволят! – Я вскочила. – Она мелкая, уедет в лагерь на все лето. Ты не увидишь ее! Чем ты вообще с ней занимаешься? Не смей отводить свои чертовы глаза! Ответь!