Майя вскрикнула и дернула головой. Я увидел на ее шее следы своего рта. Засос красовался на самом видном месте, и мне это нравилось.

- Расстегни пуговицы, - велел я, засовывая руку в ее шортики.

Майя взялась за рубашку и собралась снять ее через голову, как вчера.

- Нет! Расстегни, - прикрикнул я. - И начни слушать, что я говорю. Бесит чертова инициатива.

- Прости, - шепнула Майя едва слышно.

Она стала ковырять пуговки дрожащими пальцами. Я наблюдал, стараясь дышать не очень громко. Выглядела Майя потрясающе и была совсем мокрой и горячей. Я тер ее клитор, пока она возилась с рубашкой.

Демоническая улыбка наслаждения кривила мой рот. Майя тряслась от возбуждения и опять старалась сдерживать стоны.

Я уже собирался стянуть с нее шорты и уложить прямо на тарелки, чтобы рубашка была распахнута, и я мог бы целовать ее грудь, пока…

Звонок телефона раздолбал мои грязные намерения.

Я увидел, что звонил ключевой инвестор, и сразу вспомнил, как Таня запрещала мне брать телефон во время приемов пищи. Почему я не слушаю ее? Она, блин, умная. Мог оставить чертов мобильник в спальне и иметь сейчас секс, а не кучу мыслей о работе.

К сожалению, мысли были сильнее желания потрахаться. Даже с Майей. Я не мог пропустить этот звонок даже в воскресенье. Это важно. От меня зависит корпорация и люди. От этого инвестора тоже.

Поэтому я отпустил Майю, взял мобильный и вышел из кухни, не говоря ни слова. Она так и осталась сидеть на столе в распахнутой рубашке, растрепанная и зацелованная. В моей памяти отпечатался именно этот образ.

Следующие несколько часов я провел в зануднейших переговорах, заново убеждая трусливого старца вложить деньги в многообещающую айти-компанию.

Очень туго в нашей стране с инвестированием в новые технологии. Я мог уговорить дьявола купить партию зажигалок. Но объяснить русским будущее за программированием реальности почти невозможно.

Это был третий заход. Мы должны были подписать договор на днях, но главный инвестор все время сомневался. Он привык к сырьевой экономике, но очень хотел верить в иное. Я пять мозолей стер на языке, объясняя минимальные риски и офигенный профит для всех нас в итоге через три года.

Беда в том, что венчурные инвестиции всегда сопряжены с рисками. Всегда! А старые толстосумы очень не любят рисковать. Девяностые и прочие дефолты сделали их очень консервативными. Даже на старости лет, обеспечив детей и внуков, он все равно боялся рискнуть. Очень хотел, но и боялся одновременно.

Я понимал и не понимал.

Но рассказывал по сотому кругу, конечно. Мой рот почти без участия мозга выдавал заученный уже насмерть текст про все наши возможности и дивиденды.

Сам я мечтал то о кофе, то доесть проклятую кашу с дрессингом, то о Майе. О последней вспомнил, конечно, подавляющее количество раз.

Один звонок потащил за собой другой, потом третий. Назревала конференция.

Я безусловно застрял в работе на весь день. Пришлось включить ноутбук, выслать файлы с описанием проекта и расчетами, разобрать их еще раз и еще подробнее.

Я аккуратно собрался закончить этот внеплановый питчинг, но инвестор попросил соединить с руководителем проектной группы.

Конференции быть.

Я закрыл рот рукой, чтобы не завыть от разочарования. В таком формате мы зависнем до вечера. Мне придётся отправить Майю домой сейчас. Нет смысла ей торчать тут, пока я работаю.

Снова вспомнил ее на столе утром, и как она кончала ночью.

Мало, блин. Мне слишком мало секса в эти выходные.

Руководитель проекта подключился в наш разговор и начал свою стандартную презентацию. Я уже понимал примерный тайминг его речи. У меня есть минут двадцать, чтобы…