- Ладно.

Я сел за стол.

- Удиви меня.

Майя улыбнулась каким-то своим мыслям и вернулась к сервировке.

Через минуту тарелку с моим булгуром украшала все та же аджика, а в серединке лежало яйцо.

Даже для моего консервативного сознания это было классно. На вкус оказалось даже лучше, чем выглядело.

Не знаю, из чего Майя сделала этот дрессинг, но он второй раз делал мой завтрак удивительным.

Наблюдая, как я заглатываю чертов булгур, Майя спросила:

- Давно ты не выносишь кашу?

- Лет пять.

- Ты ел гречку в общаге на завтрак, обед и ужин.

- Вот поэтому и не выношу больше, - объяснил я.

- Ммм, - понимающе протянула Майя.

Она взяла нож и разрезала яйцо. Желток живописно вытек на кашу. Или что там было из пшеницы в сливках и под дрессингом.

Жидкий центр пашота напомнил мне о том, какая Май может быть влажная от моих прикосновений.

Или просто от прикосновений. Возможно, ее просто никто и никогда не учил испытывать удовольствие.

От этих мыслей меня стал тревожить несколько иной голод. Секс на кухне теперь не казался катастрофой или непозволительной роскошью.

Я наблюдал, как Майя слизывает капельку соуса с губы, и торговался сам с собой.

Вроде собирался обсудить с ней вчерашнее, но она слишком соблазнительно ест. А я проснулся со стояком.

И не дрочил, поэтому снова кончу на раз-два.

Ну а почему бы не кончить, если я ее купил. Она здесь для моего удовольствия. Вчера взаимного оргазма было вполне достаточно. Сегодня я могу быть немного эгоистом.

Или нет?

Я смотрел на Майю слишком долго и внимательно. Она покраснела, хотя я и слова не сказал, не тронул ее.

- Ты смущаешься? - спросил я, забавляясь ее румянцем.

Выбор очевиден. Сейчас я хочу общения. И оно точно станет прелюдией.

- Ты смотришь на меня, - ответила Майя. - Как будто я испачкалась или голая.

- На голую тебя я смотрю совсем иначе.

Она кашлянула и потянулась к стакану с водой.

- Тебе понравилось вчера? - продолжал я допрос.

Майя облизала губы и покачала головой.

- Я должна тебе рассказать об этом?

- Да.

- Обязательно?

- Разумеется.

- Да, мне было хорошо.

Я рассмеялся и потянул ее за руку, чтобы пересадить себе на колени. Майя охнула от неожиданного перемещения, но вырываться не стала. Она покорно склонила голову, пряча от меня глаза. Как всегда.

Я уже привычным жестом взял ее за подбородок, рассматривая алые щеки, пухлые губки, красивые глаза.

- Поцелуй меня, - попросил я.

Майя сжала губы. Она не хотела. Но мне было плевать.

- Разве поцелуи уместны в нашем формате? - спросила она.

- Почему нет?

- Это вроде как личное, очень… чувственное и душевное…

- Как и секс, - подсказал я, поглаживая ее бедро.

- Брось, Егор, - она вспыхнула как спичка. - Шлюх не целуют в губы.

Ее заявление привело меня в бешенство. Несколько секунд я решал, чего хочу больше: оттолкнуть ее или целовать, пока мы оба не задохнемся.

Майя очень старалась вести себя как шлюха. В то время, когда я и с оными никогда не обращался плохо.

- Егор, мне больно, - прошептала она.

Я заметил, что сжал ее ножку сильнее, чем стоило.

Майя смотрела мне в глаза, и ей было страшно. Наверное, я выглядел весьма сурово, пока сдавливал ее бедро.

Ее страх распалил меня. Она боялась, но продолжала сидеть смирно. Была готова принять боль. Даже если бы я не прекратил, она никуда бы не делась.

Моя.

Пьянящее чувство вседозволенности затуманило разум. Пусть боится. И пусть знает, что у нее нет выбора. Я больше ее не отпущу.

- Прекрати указывать мне, что делать, - проговорил я, пересадив ее на стол.

Звякнули тарелки и приборы. Но мне было плевать. Я взял лицо Майи в ладони и стал целовать ее. Грубо и жадно. Она приняла мой напор с тихим стоном. Раскрыла губы и позволила моему языку найти ее. Они сплелись, и Майя снова застонала. Я отступил, чтобы сильно пососать ее губу. Мне этого показалось мало, и я укусил.