Меня потревожили конвоиры. Не заботясь о том, что громкие голоса разбудят отдыхающего после ночной смены вора, они обменивались последними новостями. Пахло кофе и ванильными рогаликами, но мне на завтрак едва ли подадут что-то из этого.

– Пишут, что Ее Превосходительство соберет Парламент. Снова поднимется вопрос о полномочиях наследника.

– Рано или поздно это случится, никто не вечен. Долгих лет жизни императрице!

– Воистину! И все же… последние годы были спокойными. Никто не любит перемен.

Никто. Я тоже не люблю. Когда все хорошо, кому нужны перемены? А когда всё плохо, чего еще ждать?

– Эй! Вставай, вор! – решетка скрипнула, и на пол поставили поднос.

Я открыл глаза, удостоверился, что ничего примечательного в миске нет, и снова уснул.

Чуть позже за мной пришли. Проходя мимо зеркала, что висело возле рукомойника, я подумал, не мешало бы побриться да в цирюльню заглянуть: волосы уже слишком отросли.

В кабинете находились Вилсон и Пилс. Оба – во вчерашних костюмах. Видать, не спали. На вешалке я успел заметить свежие рубашки. Значит, пока домой они не собираются. Илайн не было, и неудивительно. Женщине не престало находиться в одном и том же наряде два дня подряд, демонстрируя усталость и отсутствие сна. Уверен, она появится не позднее, чем через час, и будет свежа, как розовый бутон.

– Садитесь, сквайр Лоринг, – велел Вилсон, жестом отпуская моих конвоиров.

На столе перед ним стояло три пустых чашки, из которых шел аромат кофе. Судя по красным воспаленным глазам, ночь была тяжелой. Даже Пилс не спешил окатить меня потоком ехидства, а это дурной знак.

– Илайн говорила, вы интересуетесь Ртутной Крысой, – произнес сыщик, и посмотрел так, словно собирался собственноручно содрать с меня кожу. – Что вам известно об этом?

Черт, ровным счетом ничего. Мой выпад был связан исключительно с желанием разобраться, что за безобразие творится в Асилуме, и по какой причине это должно теперь затрагивать мои интересы. Но, похоже, сыщик не так понял. Как бы теперь меня не упрятали в темницу за чужие грехи, своих хватает с лихвой.

– Я ничего не знаю. Услышал, как вы переговаривались.

– Но ты живешь в Асилуме, общаешься с гнильем и подонками, – подал голос младший сыщик. – Уверен, если поднажать…

– Помолчите, Пилс, – гаркнул Вилсон и снова впечатал меня взглядом в кресло. – Давайте начистоту, Лоринг. Ртутная Крыса – это убийца. С недавних пор он орудует в элитных районах, убивает только господ, и делает это так искусно, что смерть похожа на естественную. Жертву обнаруживают в собственном доме без каких-либо следов насилия.

– А может, это вовсе не убийство?

– Так многие думали, и даже некоторые уверены до сих пор. Мы сделали всё, чтобы заверить общественность в том, что ничего особенного не случилось. Скончалось несколько благородных джентльменов – кто-нибудь всегда умирает, такова жизнь. До сегодняшней ночи мы имели некоторое сомнение на этот счет, и с вашей помощью планировали защитить жилища предполагаемых жертв. Теперь же видим, что это равносильно погоне за призраком. Убийца на шаг впереди нас, если не больше.

Он сделал паузу, чтобы принять из рук вошедшего в кабинет служащего поднос с кофе. Подумав, попросил:

– Принесите еще для сквайра Лоринга. И будьте добры, что-нибудь на завтрак.

Служащий удалился, а Вилсон, сделав глоток из дымящейся чашки, продолжил:

– Сейчас перед нами стоят две задачи: защитить будущих жертв и вычислить убийцу. До сих пор покойных трое, и единственное, что их связывает – это общая ложа в парламенте. Они отстаивали довольно революционные взгляды, не слишком популярные в наше время.