– Хренов урод! – Хантер захлопнул дверь в кабинет, который делил со своим напарником Филиппом Рейнольдсом, худощавым парнем модельной внешности с тонкими чертами лица и вечно взлохмаченными волосами, на укладку которых тратил никак не меньше двадцати минут каждое утро.

– Ладно тебе, – Филипп похлопал его по плечу и плюхнулся в своё кресло за рабочим столом, заваленным папками с делами, над которыми он сейчас работал. – Не первая твоя выволочка от старикана. И не последняя.

– Выволочка? – прорычал Хантер. Напускное спокойствие сошло с его лица, как только они оказались наедине без посторонних глаз. – Ты вообще его слушал?

– Если честно, то нет, – усмехнулся Рейнольдс. – Я думал о той горячей штучке, которую подцепил вчера в баре. Она в городе ещё две недели – приехала на каникулы с друзьями – а потом уезжает обратно куда-то там в Миссури. Мы сегодня договорились снова зависнуть где-нибудь в клубе с её компанией. Если хочешь, у неё есть симпатичные подружки, – он поиграл бровями, подмигивая другу.

– Господи, за что мне это? – застонал Хантер, падая головой на сложенные на столе руки. – Ты о чём-нибудь другом вообще можешь думать? Пять минут назад Квинс сделал из меня смертника, а ты предлагаешь мне потрахаться.

– Потрахаться перед смертью, что может быть лучше? – откинувшись в кресле, Филипп сделал вид, что прицеливается в него невидимым пистолетом и стреляет.

– Например, не умирать вовсе, – Хантер скривился в ответ на жест друга.

– Ладно, шутки в сторону. Что ты собираешься делать?

– Думать над тем, как выполнить приказ старикана, будь он неладен, – Хантер задумчиво потёр подбородок. – Работа под прикрытием. Это значит, что ещё минимум на год, а то и больше я застрял в этой грёбаной дыре.

– Чем тебе не нравится наша дыра? – снова расхохотался Филипп, не понимая, на что изо дня в день жалуется его друг. – Вечное лето, океан, полуголые девочки на пляже круглый год.

– Именно. Лето, пляж и всё то, что мешает сосредоточиться на работе. Мне бы понравилось здесь отдыхать. Недельку-другую в году. Но не жить. К тому же я ненавижу жару.

– Ты чёртов трудоголик, – Филипп покрутил у виска, с осуждением глядя на напарника. – И что тебя так тянет обратно в твой Вашингтон? Там же скукота смертная.

– Там перспективы, которых здесь нет, – Хантер пожал плечами и собирался добавить что-то ещё, когда в дверь постучали, и миловидная секретарша, цокая высокими каблуками и соблазнительно улыбаясь, вошла в их кабинет и аккуратно положила ему на стол очередную коричневую папку. – Спасибо, Трейси.

Морроу даже не взглянул на девушку, уже вчитываясь в принесённые ею документы. Улыбка на губах Трейси мгновенно потухла, и она вышла из кабинета, опуская плечи.

– Она тебе совсем не нравится? – Филипп кинул в напарника коробкой со скрепками, пытаясь привлечь его внимание.

– Кто? – глаза Хантера, не отрываясь, бегали по мелким строчкам.

– Мама моя! – хохотнул Рейнольдс. – Трейси, конечно. Девчонка уже который месяц строит тебе глазки.

– Да? – но, кажется, Хантера это абсолютно не интересовало. Его сейчас в принципе мало что могло заинтересовать, кроме папки в его руках. – Никогда не замечал этого. Странно, после той ночи, я чётко дал ей понять, что продолжения не будет. И она, вроде как, была того же мнения.

Несколько месяцев назад, напившись на какой-то корпоративной вечеринке в честь раскрытия одного из дел, Трейси затащила не сильно сопротивляющегося Хантера в один из кабинетов и не отпускала несколько часов, пока кто-то не попытался вломиться к ним через запертую дверь. На следующий день они оба решили, что это было весело – в качестве разового удовольствия, но ничего серьёзного между ними явно быть не может.