– А ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда ты называешь меня Вик. Но это же тебя не останавливает, – Виктория скинула его ноги с дивана и плюхнулась на освободившееся место.

Карл застонал, чуть не упав на пол, но кое-как удержался на диване, так и оставшись наполовину свисать с него. Сил шевелиться не было. Слишком много виски было вчера выпито на очередной тусовке, устроенной его друзьями из числа золотой молодёжи.

Он посмотрел на девушку сквозь полуопущенные веки. Эта русская девчонка убивала его. Кажется, он начинал уставать от её вечных капризов, чересчур эмоциональных заскоков и явно завышенных запросов. Их отношения начались пару месяцев назад, когда он увидел её в кафе возле университета, в котором они с друзьями часто зависали между лекциями. Она была красива и неприступна. Такая себе снежная королева. А когда он узнал, что она из России, его интерес к ней было не остановить.

Через несколько дней, проведённых в поездках по Белфасту и за городом на его роскошном синем Бугатти, Виктория всё-таки сдалась, с удовольствием ложась в его постель. Но Карл Стэнтон не был бы Карлом Стэнтоном, если бы спустя несколько недель его интерес не начал угасать. И теперь она вызывала в нём больше раздражения чем желания. Особенно сегодняшним утром. Кажется, пора было с ней завязывать.

– Слушай, – начал он, прочистив горло. Карл терпеть не мог делать это при личной встрече. Проще было послать девчонку по телефону. Но раз уж она уже была здесь. – Мы отлично развлеклись в эти пару месяцев, но…

– Я беременна, – перебила его Виктория, полыхая нарастающим гневом. До неё даже не сразу дошло то, что он успел ей сказать. А когда его слова всё-таки достигли её сознания, она сдулась, как воздушный шар, понимая, что со всей этой ситуацией ей придётся справляться самой.

– Избавься от ребёнка, и дело с концом, – Карлу было всё равно. Не она первая, не она последняя. Если бы ему платили каждый раз, когда какая-нибудь девчонка прибегала к нему с этой новостью, он был бы уже так же богат, как и его отец. – Там в бумажнике есть пару тысяч, должно хватить, – поморщившись, он качнул головой в сторону стеклянного журнального столика, стоящего посреди огромной гостиной, на котором в хаотичном порядке валялись бумажник, ключи от машины, пачка сигарет с зажигалкой и несколько фольгированных пакетиков.

– Я не могу этого сделать, чёртов ты мудак! – воскликнула Виктория, переходя на русский язык, и вскочила на ноги.

– Что? Красотка, я ни черта не понял, – Стэнтон накрыл голову диванной подушкой. Он мучился с похмелья, а столь громкие звуки только ещё больше ухудшали его состояние и настроение. А ведь ещё совсем недавно его жутко заводило, когда она переходила на свой родной язык, каждое слово которого, слетая с её губ, звучало как непристойность.

– Я сказала, что мне нельзя делать аборт.

– Оу, – Карл выглянул из-под подушки. Но тут же на его лице расползлась гаденькая улыбочка. – Мне жаль, правда. Но тут уж я ничем не могу помочь.

– Что? – перестав накручивать круги по комнате, Виктория нависла над ним, упирая руки в бока и выглядя ещё более разъярённо, если это вообще было возможно. – Я не собираюсь тащить всё это на себе.

– Это не моя проблема. Я вообще не уверен, что этот ребёнок от меня, если он действительно существует.

– Ты что же считаешь меня шлюхой, ложащейся под всех подряд? – она зло прищурилась, от чего её симпатичное лицо совершенно утратило свою привлекательность.

– Ну, если учесть, что я трахнул тебя на какой, второй, третий день нашего знакомства? Всё может быть, – Карл наконец-то смог затащить ноги обратно на диван и, дотянувшись до пледа, с удовольствием укутался в него, переворачиваясь на живот.