— Во-первых, он не мой, — спокойно произнесла Плетнёва, — а во-вторых, есть у него имя. Евгений Марков. Слышал о таком?

Он кинул на Инну трудно читаемый взгляд, молчал с минуту, думал.

— Плетнёва, ты не могла выбрать кого-то менее проблемного? — вопрос больше был риторическим, и Инна его проигнорировала. — Что же он хотел?

Она меланхолично наблюдала за быстро сменяющимся пейзажем за окном и думала. Инна ещё не успела уложить в голове те факты, что узнала от Жени. Рассказ с его бесплодием был каким-то карикатурным, но она поверила в него. Просто потому что Марков никогда не пытается прикрыть свои поступки ложью. Да он скорее посмеется, если кто-то попытается воззвать к его совести. Евгений всегда был прямолинейным. Слишком тонка грань между правдой и оскорблением, и он эту грань частенько переходил. Ему по кайфу было нарушать правила и стереотипы. Когда-то Плетнёва считала это привлекательным… Дура.

— С дочерью хотел познакомиться, — проворчала она, — ну я ему и показала, как я рада его появлению.

— Да, я видел, как он скрючился, — хмыкнул Губарев. Как-то ему тоже прилетело от неё, так что Иван прекрасно знал, какой тяжелой бывает рука у Инны. Она всех своих подопечных учит тому, что нужно уметь за себя постоять. Многие, наслушавшись ее рассказов, отправлялись на уроки самообороны. — Думаешь, Марков понял посыл?

Плетнёва постучала пальцами по бедру. Она всегда так делала, когда нервничала.

— Вряд ли, — откровенно признала она. — Он вообще плохо воспринимает чужие советы.

Вернее, вообще их не слушает. Если увидит цель, идет к ней, не обращая внимания на препятствия, просто-напросто сшибая их. Одна надежда, что Женя не настолько проникся идеей отцовства, и все его слова просто экспромт. Говорить красиво Марков умел, как и обещать, но обещать не значит сделать. Когда-то он обещал помочь ей, защитить, а в итоге едва ли не собственноручно подтолкнул к беде, хорошо еще Вероника её тогда спасла.

— Нужна помощь? — серьезно спросил Ваня.

Плетнёва посмотрела на него. В этот краткий миг можно было в её глазах разглядеть что-то напоминающее нежность. Редкое явление. Хороший он, Губарев Иван. Была бы она не искривленная, поломанная, перекрученная внутри, можно было бы и попробовать построить с ним что-то серьезное, но увы. Ему нужна нормальная, адекватная, здоровая женщина, которая сможет дать Ване стабильные отношения и семью. Она же дать этого не может.

— Пока нет, — ответила Инна спокойно, — но если понадобится, обязательно обращусь.

Хотя вряд ли… Если её «нет» Марков не поймет, придется действовать другими, менее гуманными способами, и вмешивать в это Губарева она не станет. Он ей был по своему дорог, и подставлять Ванечку Плетнёва не собиралась.

Некоторое время они ехали в полной тишине, каждый думал о своем. Инна пыталась бороться с воспоминаниями и обратно запихнуть их в самый дальний уголок своей души. Марков, как слон в посудной лавке, растревожил всё внутри.

— Ин, если ты не хочешь замуж, то давай хотя бы съедемся, — предложение Вани не прозвучало неожиданно. Она ждала его, хотя малодушно надеялась, что этого не произойдет.

— Ва-а-ань, — протянула она немного разочарованно. Не хотела с ним расставаться. Как ни боролось с собой, привязалась Инна к этому красавцу. Хорош ведь. Ой, как хорош. Но не для неё.

— Давай без этих твоих завуалированных фраз и описаний, — поморщился он. Судя по всему, Губарев уже подозревал, какой ответ ему дадут. И всё равно спросил. Настырный. Упрямый. — Давай коротко и по факту.

— Если коротко, то я просто не хочу, — спокойно произнесла она. — Такой ответ тебя устроит?