— Ну что?! — кричит, высовываясь наружу и перекрикивая ветер.

— Все хорошо!

Держусь одной рукой за крышку люка, второй вытаскиваю ремень из брюк. Ветер треплет волосы, хорошо хоть у куртки ткань плотная.

По краю крыши идет водосток. А что? Выглядит крепко. Спускаю Гая, вцепившегося в ремень, до того момента, пока он не упирается ногами в трубу.

— Стоишь?! — ору. — Крепко?! Держись и потопай!

Покрепче вцепляюсь в люк, чтобы в случае чего удержать мальчишку. Гай проверяет, притопывает — водосток на месте, не гнется, не отваливается.

Отцепляюсь, закрываю люк, сползаю к брату, прокатившись задницей по пластику.

— Порядок? — Заглядываю в лицо.

Его отросшие волосы ходят на ветру ходуном, глаза лихорадочно блестят, не пойму, от страха или от восторга.

— Ага! — кричит.

Добираемся до угла строения, откуда водосток уходит вниз.

— Сможешь спуститься?!

Теперь в глазах мальчика шок и недоверие.

— Мы вниз?! А куда?!

— Это сюрприз! — Не хочу пока говорить, чтобы не начал сомневаться на краю крыши. — Так ты со мной? — Быстро кивает, глаза горят в предвкушении. — Спуститься сможешь?!

— Да без проблем!

Бравада или нет, мне некогда выяснять. Сказал — делай. Под нами высота от силы метров пять, не так чтобы смертельно опасно, если не падать кулем, закрыв глаза и головой вниз.

Как могу, контролирую мальчишку, готовый поддержать, если соберется падать, но он вполне уверенно хватается за водосточную трубу. Думаю, без ветра все вообще было бы шикарно.

Смотрю на Гая сверху. Он уже на земле, трет ободранную ладонь второй рукой, потом задирает голову и смотрит на меня. Под стеной здания ветра почти нет.

Пять метров меня не пугают, засовываю сложенный в несколько раз и теперь ненужный ремень в карман куртки, затем прыгаю вниз, ухожу в перекат, а потом быстро встаю на ноги.

Помнится, как раз после того, как я сломал ногу при падении с крыши, сержант Ригз и принялся учить меня правильно прыгать и падать.

— Ух ты! — Подбежавший Гай смотрит на меня как на ожившее божество.

Черт, да я гений воспитания. Распрыгался… А то я не знаю, что ему потом захочется повторить.

— Не вздумай, — предупреждаю, вдевая ремень обратно в шлевки брюк.

— Чего не вздумать? — Гай решает прикинуться идиотом. Не ведусь.

— Ты понял, — отвечаю серьезно. — Без меня с крыш не прыгать.

— А с тобой? — В глазах надежда брошенного щенка.

У-у-у, говорили же мне сначала думать, а потом делать.

— Только со мной, — сдаюсь. — Обещаешь?

Гай интенсивно кивает.

— Пойдем, — подгоняю, — пока нас не завернули.

— Может, угоним флайер? — с энтузиазмом предлагает мальчик.

Ну, все, я пробудил спящий вулкан. Спасайся, кто может.

— А пока мы будем его угонять, нас поймают и вызовут Изабеллу, — усмехаюсь.

Гай мгновенно сникает.

— Да я что? Пешком так пешком.

— Дойдем, — утешаю. — Мы же никуда не торопимся.

— Ладно, — с готовностью соглашается мальчик и спешит вперед.

Для него это — небывалое приключение, а куда идти, уже не имеет принципиального значения.

27. Глава 26

— Ну как… — рассказывает Гай о своем отце. — Я вроде бы его помню, а вроде и нет. Многое «помню» с маминых слов, во что играли, что делали. Голос его запомнил, как говорил: «Сын, а, сын, иди-ка сюда». И руки почему-то помню. У него пальцы были много раз переломанные, поэтому кривые. А лицо вспомнить сам не могу, только по фото.

Идем рядом, ежась от ветра, на открытом пространстве он свирепствует ничуть не меньше, чем на крыше. Втягиваю голову в плечи, пытаясь спрятаться за воротник, который гораздо ниже, чем хотелось бы. Гаю повезло больше — у него куртка с капюшоном, он натянул его по самый нос и идет, глядя под ноги, руки в карманах.