— А на рудник я могу ходить один?

Каблуки смолкают, повисает молчание.

— Мы это обсуждали. Нечего тебе там делать, — теперь голос совсем другой, властный и не терпящий возражений.

Бросаю взгляд на новую дверь в ванную, кусаю губы, чтобы не испортить еще одну.

— Я же не пленник, — напоминаю.

— Там опасно.

Все, точка. Никаких апелляций.

— А если я буду ходить туда с тобой? — придаю голосу просящую интонацию, хотя очень хочется выругаться и оборвать звонок. — Ты же часто там бываешь?

Снова стук каблуков — выдохнула, подавила бунт.

— Со мной можно, — разрешает милостиво, — но только со мной.

— А наземные бараки, где живут рабочие, они такие же опасные? — пытаюсь выиграть еще один раунд.

Мне нужно увидеть Дилайлу и все объяснить. Это просто жестокая жесть, если она думает обо мне то же, что и ее отец.

— Ну разумеется.

— А если я пойду туда с кем-нибудь надежным? — прошу заискивающе.

Шаги опять смолкают. Кажется, гнев мешает Изабелле ходить.

— Нет, нет и нет, — повышает голос. — Так понятно?

— Вполне, — отзываюсь и дальше молчу, мне нечего сказать этой женщине, но сильно подозреваю, что отключись я первым, это будет расценено как акт неповиновения.

Брожу по комнате, ожидая, когда Изабелле наконец надоест слушать тишину.

Каблуки стучат вновь, слышатся мужские голоса.

— Кстати, — миролюбиво заговаривает она, видимо, решая сгладить конфликт, — ты правда слушаешь такую музыку? Мне дали послушать мелодию звонка на твоем коммуникаторе. Такое громкое и тяжелое! Это же вредно для слуха. Я сказала поставить что-нибудь симфоническое. — Сползаю спиной по двери ванной и сотрясаюсь от беззвучного хохота. — А… Тайлер, ты почему молчишь?

Опускаю голову на руки, тру лицо. Это просто абсурд, маразм, бред. И мне еще казалось, что дома из-за охраны вокруг я под тотальным контролем? Не-е-ет, вот он, тотальный контроль во всей красе.

— А знаешь что, — заговариваю, когда понимаю, что смогу сказать хоть что-то без нервного смеха, — если тебе не нравится звать меня Тайлером, можешь звать Александром, Алексом… Да как угодно. Хоть Мэтью, это же мое второе имя. Хорошо?

— Это отличная идея, — тут же отзывается она, и голос довольный.

Закрываю глаза и откидываю голову назад, упираясь затылком в дверь ванной.

Ничего, мне нужно попасть в барак к рабочим, и я это сделаю.

***

На следующее утро появляюсь в столовой прежде, чем за мной успеют зайти вездесущая Изабелла или подневольный Гай, и выбираю себе завтрак по вкусу.

— Доброе утро! — улыбается мне Нина, тут же оттеснившая мать, чтобы самой подать мне еду. — Ты сегодня рано.

Вежливо улыбаюсь в ответ.

— Не спалось.

На самом деле я почти вообще не спал, большую часть ночи прокопавшись с коммуникатором. Максимум, чего пока удалось добиться, это вернуть прибору функцию будильника (тот, кто над ним надругался, имел поразительно кривые руки).

Нина продолжает улыбаться, при этом слишком часто взмахивая ресницами, будто снимается в рекламе клиники косметологии.

— Может быть, погуляем сегодня? — предлагает и смущенно краснеет.

Интересно, это ее собственная инициатива или задание Изабеллы с целью отвлечь меня от мыслей о Дилайле? Без разницы — это мой шанс попасть в барак для рабочих.

— С удовольствием, — улыбаюсь совершенно искренне. Предложение отличное и как раз вовремя.

— Тогда запиши мой номер, — предлагает. — Созвонимся после обеда.

Послушно вбиваю в комм новый контакт. Мне же сама Изабелла разрешила добавлять друзей, мне можно, ага.

Направляюсь с подносом на обычное место за столом и только успеваю сесть, как в столовую заходят Изабелла с Гаем. «Мама» бросает на меня пристальный взгляд, но быстро прячет свое недовольство за улыбкой.