– Это излишне, – ровным тоном отозвался Фризин. – Я уже распорядился, чтобы Заварову принесли стол. А пока определись с местом, где бы ты хотел сидеть. Я бы посоветовал занять место у окна. Оттуда очень хорошо видно парк «Черное озеро». Природа – она как-то успокаивает.

Не сказав более ни слова, Фризин вышел за дверь. Следовало поберечь нервы и успокоиться. Поразмышлять над сказанным.

Спустившись по гранитной лестнице, Щелкунов перешел через дорогу и вышел к парку «Черное озеро», который в любое время года выглядел красивым. Ровная гладь озера, казалось заметив своего старого знакомца, подмигивала ломаными отражениями. Более ста лет назад здесь произрастала густая растительность, были посажены деревья благородных видов; в центре парка располагалось озеро с чистейшей водой. Трудно поверить, но в нем ловились золотистые караси. Затем берегам придали более правильную форму, отделали дерном, окультурили аллеи, засадили по сторонам красновато-белой, темно-фиолетовой и пурпурной сиренью. По периметру парк обнесли чугунной ажурной решеткой. Установили павильоны, в которых разместили трактиры и небольшие рестораны. Даже заболотившееся со временем озеро никак не отпугивало горожан, и до глубокой ночи в питейных заведениях продолжалась разгульная жизнь, а опьяневшие клиенты засыпали порой прямо на лавочках парка, чем пользовались многочисленные карманники.

Впоследствии парк «Черное озеро» неоднократно обустраивался и менял свой прежний облик, но всегда он оставался украшением города. Лет пятнадцать назад его «приодели» в асфальт; в прошлое ушли рестораны с трактирами; неизменными оставались лишь аллеи, разбитые вокруг водоема, да чугунный забор, установленный вокруг парка несколько десятилетий назад.

Присев на лавочку, Щелкунов стал размышлять, выкуривая одну папиросу за другой. По узким асфальтовым дорожкам прогуливалась молодежь – красивая, беспечная, у которой все было впереди: удачи и разочарования. В чем-то молодым людям следовало позавидовать.

Численность отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством была небольшой, всего-то пятнадцать человек, разделенных на два отделения: оперативное и следственное. Капитан Севастьян Заваров был переведен в Казань из Москвы и несколько месяцев проработал в следственном отделении. Потом его перевели в убойный отдел, где он занял должность заместителя начальника. Поговаривали, что Заварову покровительствует министр, именно поэтому в управлении к нему относились с настороженностью. Основания так полагать имелись – уж слишком стремительно развивалась его карьера.

В 1945 году ему, тогда еще молодому лейтенанту, поручили раскрыть убийство шестидесятипятилетней женщины Макаровой Ольги Ильиничны, произошедшее в Мокрой слободе. Убийцей оказался ее сосед – запойный пьяница, оставивший на месте преступления окровавленный нож с отпечатками своих пальцев. Когда его отыскали, он был настолько пьян, что не мог ответить ни на один из вопросов. У Виталия Щелкунова имелись серьезные основания полагать, что к убийству он не причастен, но суд решил иначе.

Годом позже был ограблен и убит в Старо-Татарской слободе директор гастронома Ильясов Сафар Ильдусович. Как выяснилось в ходе следствия, недоброжелателей у него было немало, двое из которых, по словам свидетелей, грозились с ним «лично посчитаться». Однако на допросе оба утверждали, что к убийству директора не имеют никакого отношения. Вскоре выяснилось, что один из подозреваемых, Ильшат Гафуров, занял у Ильясова крупную сумму денег, что вполне могло послужить мотивом для убийства. Каким-то образом Заварову удалось вырвать у Гафурова признание в убийстве, и вскоре тот был осужден на 25 лет заключения.