Макс стиснул зубы, тяжело выпуская воздух сквозь плотно сжатые губы.

 Злость, ревность, отчаяние, бессилие… Он уже и сам не понимал, что чувствует, не знал, как успокоиться, как смириться, забыть… как выбелить из сознания новую реальность?

 А Амелия все не двигалась. Стояла перед ним, словно каменная, и только мелкая дрожь выдавала в ней жизнь. Трясущимися пальцами сжимала результаты анализа, словно гипнотизируя, не веря тому, что ее гнусный обман так неожиданно раскрылся. А потом вскинула на Макса свои бездонные изумрудные глаза и произнесла то, от чего  он окончательно слетел с катушек:

– Это… это неправда! Не может быть правдой… Здесь наверняка какая-то ошибка! Возможно, в лаборатории что-то перепутали или…

 Макс не выдержал. Подался вперед и схватил ее за горло. Сдавил, перекрывая дыхание, заставляя испуганно сжаться.

– Хватит унижаться! – заорал он в побледневшее лицо пока еще жены. – Прекрати! Все закончилось! Нет больше нужды притворяться!

– Макс, пожалуйста… – продолжала твердить она. – Не поступай так с нами…

 И ее глаза как по заказу заблестели от слез, нижняя губа театрально задрожала, вызывая непреодолимое желание треснуть по ней что есть силы.

– Не строй из себя жертву, Амелия! – взревел Макс. – Думаешь, поверю крокодиловым слезам и пожалею тебя?! За что мне тебя жалеть?!

  Меньше всего на свете он ожидал от нее такой подставы. Вместо того чтобы покаяться, повалиться ему в ноги и молить о прощении, она пытается оправдаться, умоляет его не поступать так с ними. Да что же она за сука такая?! Есть ли у нее хоть что-то святое?! Хоть капля совести?

– Т-ты прав. – Тонкие пальцы крепко сжали запястье Макса, влажный блеск моментально исчез из ее глаз. – Ты абсолютно прав, Макс. Это мне нужно пожалеть тебя. За то, что ты не способен увидеть правду. За твою слепоту!

– Заткнись!

  Макса будто переклинило, сознание помутилось, и руки сами сделали свое дело. Всего одно движение – и жену смело в сторону.

 Она повалилась на пол сломанной марионеткой, прижала ладонь к левой щеке, на которой тут же проступил яркий отпечаток его ладони. Не сказать, чтобы он приложился сильно, но хрупкому тельцу Амелии хватило. Она ведь такая маленькая по сравнению с ним. Миниатюрная, как фарфоровая куколка…

  Максу часто приходилось драться: сначала с мальчишками из школы, потом с ребятами из спортклуба. Тренировок в жизни было достаточно, чтобы наработать удар. Но жену он никогда не бил, да и вообще не поднимал руку на женщин, считая это проявлением слабости. Только трус способен тронуть того, кто слабее. Сегодня он стал таким – из-за нее.

 В какой-то момент Макс даже потянулся к ней, чтобы помочь ей встать. Стало жаль плачущую на полу девушку, а еще противно – от себя, от того, в кого он превратился. Но потом быстро одернул себя: это она превратила его в монстра, по ее вине он стал одним из тех, кого презирал.

 Из-за того, что Макс поднял на нее руку, ему стало только хуже. Затошнило – теперь уже от того, что опустился до такого.

 Он понял, что пора заканчивать со всем этим, иначе она наделает еще больше глупостей.

 Отвернулся, чтобы не видеть ее лица, сжал кулаки и процедил строго:

– Документы на развод найдешь среди этого хлама. Подпиши и убирайся из моей жизни. Даю пять минут на сборы!

 Вышел из гостиной, оставив в ней бывшую жену, одиноко сидящую среди целой кипы бумаг и фотографий.

 «Не оборачивайся! – велел внутренний голос. – Не смей оборачиваться! Ты сделал все верно, Макс! Ты не мог ошибиться!»

 Он спустился в кабинет, громко хлопнул дверью и сел за стол. Откинулся назад, прикрыл лицо ладонями, не обращая внимания на запекшуюся кровь на костяшках.