«Почему урон?» — сонно переспросила я.

«Потому что королю не прощают обмана и подлога. Слово короля — основа, на которой держится Гленнвайс, и король должен быть безупречен. К счастью, ты напортачить пока не успела. Но любой призрак тебя с лёгкостью раскусит, потому что нам-то видно, у кого магия есть, а у кого её нет. Так вот, у Лалки она есть, а ты — бездарь!» — обвиняющим тоном заявил призрак старухи.

«Можно подумать, что я в этом виновата. Я как бы вообще в ваш цирк конём не напрашивалась. А ваша дражайшая безупречная Лалисса могла бы и предупредить, что тут в Таланне ещё и призраки водятся», — фыркнула я, протирая глаза.

«С этим трудно не согласиться», — задумчиво проскрипела Кроная.

«Как это вообще работает? Ну… с призраками?» — заинтересовалась я.

«Призраком может стать только маг. В момент смерти при наличии мотивации и должного количества магических сил, дух умершего остаётся воплощённым. Магия помогает ему не рассеяться, но на это требуется большое количество энергии, поэтому духи развоплощаются, если их не подпитывать или они не найдут подпитку сами. Например, к порталу можно присосаться. Или к ритуалу. На любой крупный всплеск магической энергии летят привидения. Некоторых, как меня, подпитывают родственники. Если сил много, то мы можем даже колдовать и двигать предметы. Но это скорее исключение», — поведала старуха, сверля меня прозрачным взглядом.

«Никогда не общалась с призраками…»

«Вздор! Что, разве тебе не снились умершие?»

«Но это же другое…» — с сомнением протянула я.

«Отнюдь, юная вайса. Просто слабые духи способны проникнуть лишь в подсознание и сны. А сильные — видны наяву и могут вести диалог. Вот и вся разница», — пояснила Кроная.

«Лучше называйте меня Лиссой, чтобы я привыкала».

На предложение привидение старухи ответило величественным кивком.

Я поднялась с постели, сходила в ванную и открыла гардеробную. Вещи у Лалиссы были красивы ровно настолько, насколько и развратны. С сомнением перебирая тончайшие платья, полупрозрачные блузки, кружевные брюки и юбки с разрезами примерно до пояса, выбрала самое целомудренное золотое атласное платье. Естественно, с открытыми плечами и вырезом. До чего красивое! Невесомая ткань бликовала на свету, превращая меня в золотую фею. Поверх пришлось надеть невесомый вязаный жакет, чтобы не замёрзнуть и прикрыть вышеозначенный вырез.

Одевшись, обернулась в поисках говорливого полтергейста. Он взирал на меня с осуждением, наполовину застряв в окне.

«А какая должна быть мотивация у мага, чтобы после смерти обратиться призраком?» — спросила я.

«Сильная. Например, месть. Незаконченное дело. Нежелание умирать. Изредка — любовь».

«И какая была у вас?»

На осторожный вкрадчивый вопрос старуха поморщилась, но ответила:

«У отца Сеолта, Браонна, была совершенно дурная жена. Глупая, неорганизованная неумеха, не способная позаботиться ни о моём сыне, ни тем более о внуке. А Сеолт был совсем крошкой. Разумеется, я не могла пустить ситуацию на самотёк и осталась, чтобы проследить за этой бесталанной меркантильной вертихвосткой».

Бедная женщина. Мало ей было такой живой свекрови, так её ещё и привидение потом третировало. Вот что хорошо в нашем мире — если зловредная свекровь умерла, то это хотя бы навсегда. Один раз тратишься на похороны — так сказать, инвестируешь в своё будущее спокойствие — и живёшь дальше припеваючи.

У мамы есть одна подруга, тётя Юля, чёрное траурное платье которой было куда наряднее свадебного. На похоронах свекрови она, конечно, плакала. Разумеется, от счастья. Самое забавное, что через год тётя Юля развелась. Оказалось, что их с мужем брак держался исключительно на нежелании тёти Юли уступать свекрови и дарить той чувство удовлетворения от развода сына с нелюбимой невесткой. Стоило свекрови почить, как тётя Юля в полной мере осознала, за какое сокровище всю жизнь боролась, и отправилась в свободное плавание.