– Нужда, сэр, – ответствовал он. – Мой отец слег от тяжелой болезни – он был священником в Килехе: преподобный Герберт И. Спенсер, возможно, вы о нем слышали? – мне пришлось бросить учебу и вернуться в родные края, чтобы заботиться о нем, сэр.

– Что за хворь его одолела?

– Чахотка, сэр. Он долгое время надзирал за чахоточными больными в приюте в Кнокбене, нес им евангельский свет, как он любил говорить. И неприметно для глаз и сам заразился...

– Печально. Где вы учились, прежде чем возвратились домой?

– В Кембридже, сэр. Мне предстояло посвящение в сан, но мне, как я уже и сказал, пришлось бросить учебу из-за болезни отца...

И граф с безжалостностью гильотины осведомился:

– Он больше не мог оплачивать ваши счета?

– Да, сэр.

– И вы, вместо того чтобы пойти в ученики к королевскому адвокату или, на худой конец, устроиться конторским клерком, решили попытать счастье на Скае? Вы – образованный молодой человек, Спенсер, зачем вам все это? – Граф указал глазами на девушек у себя за плечом.

– Эта должность показалась мне интересной и... перспективной.

Эдвард Дерби усмехнулся уголком губ. Не издевательски, скорее с жалостливым сожалением... И так как миссис Лукас и девушки, не желая выслушивать откровения Спенсера, завели разговор о своем, наклонился к секретарю и сказал:

– Я по натуре волк-одиночка, юный мой друг. Редко кто вхож ко мне в душу... И потому хозяин я скверный. Многого требую – минимум отдаю! Лучше бы вы пошли в ученики к адвокату.

– Уверен, вы зря на себя наговариваете.

– Отнюдь. Я не питаю в отношении графа Дерби напрасных иллюзий! – сказал граф о себе, как о чужом человеке. – Когда вы узнаете его лучше, он не понравится вам даже больше, чем в этот момент.

– Но, сэр...

– Не пытайтесь быть вежливым, Спенсер. Я знаю, что обо мне говорят! И каким выгляжу в ваших глазах.

Молодой секретарь, неожиданно осмелев, все-таки произнес:

– Я еще не составил о вас твердого мнения, сэр. Нельзя узнать человека за две кратких беседы... – В горле заскрябало, и он кашлянул, прочищая его: – Но, если позволено будет сказать, я благодарен, что вы прислушались к моему мнению насчет не... девушек и уделили им толику времени. Вот, – он запустил руку в карман и извлек сложенную бумагу, – я кое-что написал для удобства.

– Что это? – удивился граф Дерби.

– Расписание, сэр. – Спенсер разгладил бумагу. – Расписание ваших свиданий с каждой из девушек.

– Расписание наших свиданий? – в голосе графа прорезался рык. К счастью, девушки, увлеченные разговором о лентах, этого не расслышали.

– Да, сэр. И первое уже завтрашним утром! Полагаю, с мисс Хортон, единственной, кто не сумела сегодня себя проявить. Так будет честно!

Спенсер говорил все быстрее, стараясь не глядеть графу в лицо и нервничая сильнее с каждой секундой. Вот сейчас его схватят за шкирку и вышвырнут с острова, словно зарвавшегося щенка. Даже холодком потянуло по позвонку... И сердце заухало оглушая.

Граф произнес:

– С утра я работаю в лаборатории, и не намерен это менять.

– Полчаса, сэр, всего-то весьма незначительных полчаса – и вы снова вернетесь к работе. К тому же, если позволите мне вам помочь, мы легко наверстаем упущенное.

Молодой человек ощутил, как граф глядит на него буквально в упор, прожигает глазами, рождая щекотку в груди. Он поправил очки, одернул сюртук, едва приметно сглотнул... Только бы пальцы не задрожали. Только бы выдержать...

– А ты хитер, – усмехнулся мужчина. – Из тебя вышел бы непревзойденный законник и крючкотвор!

– Почту за комплимент, сэр.

– Почитай, чем хочешь, – ответствовал граф, стремительно поднимаясь. Дружелюбия в нём как ни бывало, только привычные холодность и отстраненность. – Прошу простить меня, дамы, но я вынужден буду откланяться. День выдался долгим... Доброго сна! – И, раскланявшись, он вышел из комнаты.