— Его мне бабуля связала!

— Вот именно. Что ты сказал Карне?

— Я предложил ей переспать, — выпалил Уго.

— Что? — воскликнул Рихард. Он сел рядом с оборотнем, вырвал из его рук газету и залепил ею по щетинистому затылку.

— Да не возмущайся ты! — встревожился Уго, отодвигаясь и приглаживая волосы. — Я же не просто так, а за деньги. Пять шендеров!

— Ох, Уго… — простонал Рихард, запустив пальцы в волосы. — Сам факт, да еще так мало… Даже у мадам Роуз дороже!

— Но там ведь работают профессионалки, — резонно возразил тот.

— Вы идете? — спросила Карна, вновь появляясь в дверях кухни и яростно сминая в руках клетчатый передник. — Ужин остывает. Отбивные из филе поросеночка. Нежные, так и тают во рту. С брусничным соусом и запечённым картофелем.

Уго позеленел в тон майки, вскочил с дивана и, схватив берет и пальто с вешалки, выскочил вон.

— Ты ведь ничего не имеешь против свинины? — уточнила Карна.

— Нет, — вздохнул Рихард.

— Прекрасно, — кивнула она, и так резко развернулась в дверях, что ее волосы, собранные в узел на затылке, разметались.

— И похоже, ничего другого мне не светит очень долго, — тихо добавил он.

***

Ужин прошел в тишине, прерываемой лишь звоном приборов. Карна явно кипела от злости, и Рихард не решался сказать и слова, чтобы не спровоцировать взрыв. Отбивные действительно оказались нежными, соус — с приятной кислинкой, а картошка пахла пряностями и радовала глаз золотистой корочкой. Рихард съел все подчистую и еле удержался от того, чтобы не облизать тарелку.

— Твой друг — свинья, — сказала Карна, когда ее щеки наконец вернули нормальный цвет.

— Да, — не стал он спорить. — Но у него есть и множество положительных качеств: он верный, открытый и добрый.

— И хороший нюхач, я помню, — кивнула Карна, сложив вилку и нож параллельно друг другу. — Есть новости об утреннем происшествии?

— Кроме статьи на первой полосе? — уточнил Рихард. — Нет, но я и не виделся ни с кем кроме Уго. Хочу сходить в таверну, узнать сплетни. Пойдешь со мной?

Карна отпила воды из стакана.

— Ты ведь не любишь оставаться одна и в темноте, — напомнил Рихард. — А сейчас темнеет рано.

— Да, пойду, — согласилась она. — Но ты ведь не думаешь, что это нечто большее, чем просто прогулка?

— Разумеется, нет, — улыбнулся он. — А теперь позволишь посмотреть тебе в глаза?

— Я сама выбираю воспоминание, — напомнила Карна.

— Выбери что-нибудь особенно приятное, — кивнул он, поднимаясь и убирая тарелки. — Момент, когда ты чувствовала себя счастливой. Представь яркую деталь из этого воспоминания, постарайся вспомнить, что ты чувствовала в тот момент, запахи, свет, какие-то мелочи, а дальше я сам.

Карна вздохнула и вытянула руки на стол. Рихард сел напротив, обхватил ее запястья и слегка погладил нежную кожу. Пульс под его пальцами сразу забился сильнее. Темные изогнутые брови, синие глаза в обрамлении густых ресниц — драгоценные камни на светлом шелке кожи — на нее хотелось смотреть и без особых на то причин.

— У тебя очень красивые глаза, — сказал он.

— Спасибо.

— И вся ты очень красивая.

— Какие изысканные комплименты, — ответила Карна. — Может, начнем?

— Я не могу винить Уго, — сказал Рихард, снова погладив тонкие запястья. — Да, его манеры оставляют желать лучшего…

— Он предложил мне пять шендеров! — воскликнула Карна и попыталась выдернуть руки, но Рихард ее удержал.

— Мало, — согласился он.

— Да не в этом дело! — возмутилась она. — Как будто есть какая-то сумма, за которую я бы согласилась… Нет, даже думать об этом не хочу! Зачем ты напомнил?

— Прости, — покаянно сказал Рихард. — Похоже, это становится традицией — каждый вечер просить у тебя прощения.