Путь до речки был недолгий, прямиком к ней неуклонно вела почти полностью заросшая тропинка, лишь слегка притормаживая мои ноги цепкой травой или внезапно попадающимися под обувь камнями. Чистые белые резиновые носочки у кед уже стали грязными и покрылись мелкими царапинами. Вокруг меня колосились камыши и пахло застойной влагой. Стрекозы, не стесняясь, чуть ли не садились мне на плечи, переливаясь на солнце иссиня-черными бликами. Из людей – ни души.

Если, конечно, считать, что душа есть только у людей. Но неужели котёнка можно считать бездушной тварью? Звучит так же нелепо, как и то, что нет души и у рыжих людей. А рыжим котятам вообще не повезло – двойное проклятье. Если подумать и предположить, что душа есть у всех живых существ, то можно сказать, что меня сейчас окружало целое море душ! И сразу как-то легче стало, и чувство одиночества сменилось чувством спокойствия и безмятежности. Сразу же захотелось петь или стихи сочинять. Ни то, ни другое я не умела, поэтому просто шла и мычала себе под нос мелодию, вертевшуюся в голове. Она походила на какую-то известную песню, которую обычно поют под гитару у костра. Но слов мне не удавалось вспомнить.

Небо настолько было ясным, что казалось, будто над головой разлили голубую краску – страшно вляпаться. Впереди виднелись верхушки деревьев: я приближалась к лесу, а значит, скоро должна была дойти и до речки. У неё страшное название – Лошадиная река. Страшное, потому как по лагерю ходили различные слухи, мол, что в ней раньше топили больных лошадей. Зачем их там топили – неизвестно, мне так никто и не сказал. Типа не знают, как-то давно это всё происходило. Но в ней и правда почти никто никогда не купался, как говорила мне бабушка. Я же купалась всегда рано-рано утром, по пути к лагерю. Хорошо, что подъём у нас был довольно поздний по меркам деревни: в девять утра, – я успевала добежать до речки и охладиться, пока она ещё не прогревалась солнцем. Может, поэтому я и не сова, поскольку ранние прогулки вошли в привычку?

Говорят, от привычки можно избавиться за двадцать один день. Меня здесь не было почти что год. Видимо, надо меньше верить тому, что говорят.

Спина под рюкзаком уже успела вспотеть, и я, собрав набок длинные волосы, по пути стала плести косичку, чтобы хоть как-то оголить хотя бы шею. Косички у меня всегда выходили кривыми, потому что обычно мне их делала мама. Сейчас могла бы обойтись и хвостиком, но мне совершенно нечем было его завязать: ни резинки, ни верёвочки какой. Красоваться мне тут не перед кем, подумала я, так что можно и с чем попало на голове походить. Слабый ветерок тут же приятно лизнул шею, прошёлся по рукам, взвихрил подол сарафана и полетел дальше, раскачивая деревья и шелестя их листьями.

Лес встретил меня большими рыжими комарами, после которых наверняка вся буду чесаться. Я свернула на развилке налево и спустя несколько минут услышала характерное журчание. У Лошадиной реки довольно сильный поток и большая глубина. Сразу в голове возникли картинки того, как ржут больные лошади, пытаются бежать, но сил не хватает, и вода просто поглощает их тела. Странное чувство… Мне показалось, именно лошади ночью и снились, и я решила, что надо будет почитать в соннике, к чему это.

Ко мне всегда приходили яркие сны. Часто, просыпаясь, я могла по полдня ходить и обдумывать произошедшее, совершенно теряя связь с реальной жизнью. Мама переживала, постоянно расспрашивала меня, что случилось. А мне было сложно ей признаться, что сны снятся не просто яркие, но ещё и жуткие, противные, порой такие, от которых горло пересыхало. Я часто просыпалась на мокрой подушке. Просыпалась, задыхаясь. Просыпалась со слезами на глазах. Я не знала, как мне справляться со своими мыслями и тревожностью. Однажды, проходя мимо распродажи старых книжек в центре города, я отрыла среди них распечатанную кем-то и скрепленную вручную книгу «Сонник». Причем, ни автора, ни аннотации – ничего не было указано. Но она содержала картинки, которые меня особенно привлекли. Я постояла, полистала, почитала и… и немного успокоилась. Я нашла слова успокоения на какой-то бумаге и не могла не купить книжку. С тех пор, если мне снились сны, которые терзали потом ещё своими видениями, то стоило мне заглянуть и прочитать, что же это означает, как меня тут же отпускало. Будто бы судьба, или что там, говорила, что сны – всего лишь подсказка к решению проблемы. Так и стала таскать сонник с собой… А что поделать? Я ведь могла уснуть, где бы ни находилась.