В конце концов, мне от стихий упала огромная милость, и дракон не виноват, что у него в моём лице появилось такое непутёвое энергетическое отражение. Я достала из сумки кулёк с пирожками, развернула и положила перед Решем. Может, он и обычной пищей пока удовлетворится?

Но нет!

– Фу, несъедобное, – сообщил Реш, деловито потроша пирожки и закидывая в зубастую пасть выловленные из начинки кусочки яйца и почек.

Тётя сделала несколько видов пирожков: с луком и почками, с капустой и яйцом, с картошкой и грибами и сладкие с яблоком. Я успела спасти лишь один и быстро съела его всухомятку. А вообще-то в жилище управляющей имелась маленькая кухня со «знойным» шкафом и «студёным» ларем – артефакты носили названия в честь дома создателей. Надо будет сходить в магазин и купить каких-нибудь продуктов, чтобы не голодать, если на обед не попала.

Кроме кухни здесь был и небольшой санузел с унитазом, раковиной и душевой кабиной, а ещё спальня с маленьким окном, располагавшимся под потолком, узкой кроватью, шкафом и креслом, стоящим возле невысокого столика. Правда, шторами и всякими другими предметами, типа ковра на деревянном полу, управляющих не обеспечивали. Стены были выкрашены простой светло-бежевой краской, а вместо люстры с потолка свисал голый магический осветитель. Кабинет – он же квадратная прихожая – вообще окон не имел, поэтому осветителей в нём было аж три: над стеллажами, над рабочим столом и над входом.

Но всё это не страшно. Надо признать, что если бы я собиралась тут жить, можно было бы сделать ремонт, создать уют и радоваться отдельной квартире. Но так как я вынашивала противоположные планы, радоваться отдельной жилплощади получалось и без уюта с ремонтом.

Пока я доедала пирожок, Реш уже набил живот и рухнул спать прямо на столе. Я перенесла его на не застеленную бельём кровать и накрыла покрывалом. Сама бы я тоже с удовольствием прилегла, но дел у меня ещё было невпроворот. Предстояло разложить свои вещи, наклеить объявления на двери комнат и ещё раз почитать конспект лекции Лоты. Зарисовать схему расстановки артефактов, сходить в столовую на ужин (она находится в отдельном здании) вернуться в главный корпус в библиотеку и взять всё необходимое для учёбы. А ещё в магазин успеть! К счастью, на территории академии он имелся. Один, но универсальный – купить можно всё необходимое.

Я быстро приняла душ – он взбодрил. Надела домашний костюм: линялую тунику в мелкий цветочек, однотонные короткие узкие брюки и принялась за дела.

Раскладывая вещи и заправляя кровать найденным в шкафу чистым бельём, я думала о Стуже. Гад выглядел опасным, даже когда ничего не делал. С какой бы стороны к нему подступиться? О том, чтобы просто поговорить и попросить, не могло идти и речи. У него такой холодный взгляд! Так и читается: «Даже не думай в мою сторону! Заморожу». Но как управляющая техническим персоналом я имею возможность заходить в комнаты студентов. Есть надежда найти там что-нибудь запрещённое в академии и обменять своё молчание на снятие печати.

Но это совсем призрачный шанс. Что я могу у него найти? Даже в голову ничего не приходило. А есть ещё вариант стать для него полезной и незаменимой. К примеру, опоздает он с заявкой, а уборка срочно нужна. А я возьми да и сделай Стуже исключение из правил за небольшую услугу.

Эх, мечты!..

Пока занималась бытовухой, время пролетело. Глянула на круглые настенные часы – четыре часа! Схватила листки с объявлениями и выскочила в коридор. А вот там и поняла, что нельзя витать в облаках! Домашний костюм, который я не удосужилась сменить, был вполне целомудренным – всё, что нужно, прикрывал и вульгарно мои формы не обтягивал, потому что я любила свободные вещи и купила его на пару размеров больше, чем надо. Но при всех своих достоинствах он оставался домашней одеждой скромной жительницы Остаточного витка, а жители общежития пятого курса, как раз возвращавшиеся с занятий, – это одарённые детишки богатых магов. В холле их собралось человек десять. И все уставились на меня как на монстра из демоновой бездны. Девушки – с брезгливым недоумением. С хищным оскалом – двое из парней. Кто-то обидно смеялся, а кто-то смотрел с возмущением.